Корсары появились на борту в темноте перед рассветом, когда «Луговой жаворонок» стоял на якоре у побережья Спорных земель. Экипаж перебил их, потеряв жизни двенадцати своих. Потом моряки поснимали с мёртвых корсаров сапоги, ремни и оружие, вытряхнули их кошельки, вынули из ушей серьги из драгоценных камней и сняли кольца с пальцев. Один из мертвецов был настолько толстым, что корабельный кок отрубил ему пальцы резаком для мяса, чтобы можно было снять кольца. Потребовались усилия троих членов команды, чтобы перевалить тяжёлый труп через планшир в море. За ним последовали остальные пираты, без слов молитв или других церемоний.
Их собственные павшие получили более бережное отношение. Моряки зашили их тела в саваны из холста, отягощённые балластом из камней, чтобы погребаемые в пучине сразу пошли на дно. Капитан «Лугового жаворонка» построил весь экипаж для общей молитвы за души их павших товарищей. Затем он повернулся в сторону своих дорнийских пассажиров, которых осталось трое из шести, севших на корабль в Дощатом городе. Даже здоровяк выбрался из трюма корабля, чтобы отдать последний долг, бледный и нездорово-зеленоватый, на плохо слушающихся его ногах. «Кто-нибудь из вас пусть скажет несколько слов о ваших погибших, прежде чем мы предадим их морю», - предложил капитан. Геррису пришлось держать речь, где почти каждое слово было ложью из-за того, что они не могли говорить правду ни о том, кто они такие, ни о том, куда они направлялись.
Не такой конец предполагался для них. «Это станет легендой, которую мы будем рассказывать своим внукам», - заявил Клетус в день, когда они выехали из замка его отца. Уилл скорчил гримасу и сказал: «Ты хотел сказать: сказка, которую будут рассказывать бабам в тавернах, в надежде, что те позволят залезть им под юбки». Клетус хлопнул его по спине: «Для того, чтобы у тебя были внуки, тебе понадобятся дети. А вот чтобы заиметь детей, тебе нужно задрать несколько юбок». Позже, в Дощатом городе, дорнийцы поднимали тосты за будущую невесту Квентина, делали непристойные намёки по поводу его брачной ночи и говорили о вещах, которые они увидят, о деяниях, которые совершат и о славе, что их увенчает. Всё, что их увенчало – это сшитый из парусины мешок, набитый балластными камнями.
Однако, как бы он не оплакивал Уилла и Клетуса, потеря мейстера ощущалась Квентином особенно остро. Кедри был сведущ в языках всех Вольных городов и даже в помеси Гискарских наречий, на которых говорили по берегам Залива Работорговцев. «Мейстер Кедри будет сопровождать тебя», - говорил ему отец в ночь их встречи: «Прислушивайся к его советам. Он полжизни провёл, изучая девять Вольных городов». Квентин спрашивал себя, пошли бы их дела легче теперь, если бы он был рядом, чтобы направлять их.
- Я бы продал свою мать за дуновение бриза, - проворчал Геррис, пока они катились сквозь портовые толпы. – Здесь влажно, как во влагалище у Девы, а ведь едва только полдень наступил. Ненавижу этот город.
Квентин разделял эти чувства. Унылая сырая парилка Волантиса подрывала его силы и оставляла ему ощущение вечной грязи. Худшей же частью времени были ночи, не приносившие облегчения. На высокогорных лугах к северу от поместья лорда Айронвуда воздух всегда становился свеж и прохладен после того, как темнело, невзирая на то, насколько жарким выдался день. Здесь всё по-другому. Ночи в Волантисе почти такие же жаркие, как и дни.
- «Богиня» отплывает завтра утром в Новый Гис, - напомнил ему Геррис. – С ними мы, по крайней мере, окажемся ближе к цели.
- Новый Гис – маленький остров, да и порт там значительно меньше. Мы будем значительно ближе, верно, но рискуем сесть там на мель ещё крепче. И, кроме того, Новый Гис объединился с Юнкаем. – Эти новости не сильно удивили Квентина. И Новый Гис, и Юнкай – оба они гискарские города. – Если и Волантис присоединится к ним, тогда…
- Тогда нам понадобится найти корабль из Вестероса, - предложил Геррис, - Какого-нибудь торговца из Ланниспорта или Староместа.
- Немногие заплывают так далеко, а те, кто делает это, заполняет трюмы шёлком и специями, привезёнными из Нефритового моря, и поворачивают вёсла в сторону дома.
- Может, браавосийский корабль? О пурпурных парусах слышали и в Асшае и на островах Нефритового моря.
- Браавосийцы – потомки беглых рабов. Они не ведут дел в Заливе работорговцев.
- У нас достаточно золота, чтобы купить корабль?
- И кто будет управлять им? Ты? Я? – дорнийцы никогда не были моряками с той поры, как Нимерия сожгла свои десять тысяч кораблей. – Воды вокруг Валирии весьма опасны и к тому же кишат пиратами.
- Я сыт пиратами по горло. Обойдёмся без покупки корабля.
Для него это по-прежнему всего лишь игра, понял Квентин, ничем не отличающаяся от времён, когда он водил нас в горы на поиски старого логова Короля-Стервятника. Не в природе Герриса Дринкуотера представлять возможное поражение, не говоря уж о том, что они могут умереть. Кажется, даже смерть троих друзей не изменила его. Он оставляет это на мою долю. Он знает, что моя натура – осторожность, так же, как дерзость – его удел.
- Возможно, здоровяк прав, - сказал Геррис. – Нассать на море, мы можем закончить путешествие по суше.
- Ты знаешь, почему он так говорит, - ответил Квентин. – Он скорее сдохнет, чем нога его ступит на палубу другого корабля.
Здоровяк провалялся с зелёным от морской болезни лицом все дни их плавания. В Лисе пришлось дать ему четыре дня на восстановление сил. Они взяли себе комнаты на постоялом дворе и мейстер Кедри, уложив его в постель, отпаивал отварами и снадобьями, пока розовый цвет не вернулся ему на щёки.
В Миэрин можно было попасть по суше, это верно. Старая валирийская дорога привела бы их, куда нужно. Дороги Дракона, называли люди великие каменные магистрали Империи, но та, что бежала на восток от Волантиса к Миэрину имела более зловещее имя: дорога демона.
- Идти по дороге демона опасно и слишком медленно, - заметил Квентин. – Тайвин Ланнистер пошлет своих собственных людей, как только весть о королеве достигнет Королевской Гавани.
Его отец был в этом уверен: «Он отправит их с ножами за пазухой. Если они доберутся до неё первыми…»
- Будем надеяться, что её драконы учуют их раньше и сожрут, - заявил Геррис. – Что ж, если мы не можем найти корабль, и ты не желаешь отправиться верхом, у нас остаётся один вариант – вернуться в Дорн.
Приползти, поджав хвост, в Солнечное Копьё и сдаться? Вряд ли Квентин смог бы тогда вынести разочарование своего отца, а презрение Песчаных Змеек добило бы его окончательно. Доран Мартелл вложил судьбу Дорна в его руки, и он, пока жив, не мог подвести его.
Жаркое марево поднималось от улицы, придавая окружающей остановке неестественный вид, пока хатхай грохотал и трясся на своих окованных железом колёсах. Мимо тянулись склады, причалы, магазины и лавочки всех сортов, заполнявшие набережную. Тут можно было купить свежие устрицы, а здесь продавали железные цепи и кандалы. Рядом красовались фигурки для кайвассы, вырезанные из слоновой кости и нефрита. Здесь же стояли храмы, где моряки могли вознести молитвы иноземным богам, а стена к стене с ними – дома удовольствий, с балконов которых женщины зазывали мужчин, проходивших внизу.
- Глянь вот на эту, - толкнул его в бок Геррис, когда они проезжали один из борделей. – Мне кажется, она в тебя влюбилась.
И сколько же стоит её любовь? По-правде говоря, девушки волновали Квентина, особенно хорошенькие.
Когда он впервые приехал в Айронвуд, то был сражён Инис, старшей из дочерей лорда Айронвуда. Хотя он никогда не произнёс и слова о своих чувствах, он лелеял свои мечты годами…, до того дня, когда её выдали замуж за сэра Риона Аллириона, наследника Дара Богов. Когда он видел её последний раз, она кормила одного мальчика грудью, а другой цеплялся за её юбку.
За Инис были близнецы Дринкуотер, парочка рыжеватых девиц, которые любили соколиную охоту, взбираться на скалы и заставлять Квентина краснеть. Одна из них подарила ему первый поцелуй, хотя он так и не узнал, какая именно. Будучи дочерьми мелкопоместного рыцаря, они были слишком низкого рода для женитьбы, но Клетус не усматривал в этом причины, которая помешала бы целоваться с ними. «После твоей свадьбы ты сможешь взять одну из них себе в любовницы. Или обеих, почему бы и нет?» Но Квентин придумал несколько причин, почему «нет», поэтому он сделал всё возможное, чтобы держаться впоследствии от близнецов подальше и так и не получил второго поцелуя.
Много позже, младшая из дочерей лорда Айронвуда взялась сопровождать его по замку. Гвинет было всего двенадцать, маленькая и худенькая, своими тёмными глазами и каштановыми волосами она выделялась на фоне прочих голубоглазых и светловолосых членов семьи. Она была умна, бойкая на язык и действия и любила твердить Квентину, что ему нужно подождать, пока она не расцветёт, а тогда она выйдет за него замуж.
Это было до того, как принц Доран призвал его в Водные Сады. А теперь самая прекрасная женщина мира ждёт в Миэрине и он намерен выполнить свой долг и провозгласить её своей невестой. Она не отвергнет меня. Она будет соблюдать соглашение. Дейенерис Таргариен нуждается в Дорне, чтобы покорить Семь королевств, а значит, она нуждается во мне. Это не значит, однако, что она полюбит меня. Возможно, я ей даже не нравлюсь.
Улица изогнулась там, где река встретилась с морем и вдоль этого изгиба толпились продавцы животных, предлагавшие изумрудных ящериц, свернувшихся кольцами гигантских змей и ловких маленьких обезьянок с полосатыми хвостами и проворными розовыми ручками.
Квентин понятия не имел, что могло понравится Дейенерис Таргариен. Он пообещал отцу, что вернётся в Дорн вместе с ней, но многое и многое ещё надо было узнать, если он хотел справиться с задачей.
«Я никогда не спрашивал об этом», - подумал он.
За широким синим разливом Ройны он мог видеть Чёрную Стену, которая была возведена валирийцами, когда Волантис был не более чем аванпостом их империи: величественный овал из плавленого камня высотой в двести футов и такой толстый, что шесть запряжённых четвёркой лошадей колесниц могли скакать в ряд по его вершине. Такая гонка проходила ежегодно в ознаменование дня основания города. Чужеземцев, иностранцев и вольноотпущенников не допускали внутрь Чёрной стены. Эта привилегия принадлежала тем, кто жил внутри, отпрыскам Старой Крови, которые могли проследить свою родословную вплоть до времён Валирии.
Уличное движение здесь было ещё гуще. Они оказались возле западного конца длинного моста, соединявшего две половины города. Повозки всех видов и хатхаи заполняли улицы, съезжая с моста или готовясь взобраться на него. Рабы сновали повсюду, многочисленные, как тараканы, спеша по делам своих хозяев.
Неподалёку от Площади рыботорговцев и Дома торговцев с перекрёстка улиц донеслись крики, и десяток Безупречных копейщиков в богато украшенных доспехах и тигровых плащах появился, словно из ниоткуда, оттесняя всех в стороны, чтобы освободить дорогу треарху верхом на слоне. Слон треарха имел серую кожу, как у бегемота и был облачён в искусно сделанную эмалированную броню, мягко постукивающую при движении. Башенка на его спине была так высока, что цеплялась верхушкой за декоративную каменную арку, когда он проходил под ней.
- Треархи считаются настолько высокопоставленными, что их ноги не имеют права касаться земли на протяжении года их службы, - сообщил Квентин своему спутнику. – Они везде ездят на слоне.
- Перегораживая улицы и оставляя кучи навоза, чтобы такие, как мы, через них перелезали, - отозвался Геррис. – Зачем Волантису нужны три принца, когда Дорн обходится одним, вот чего я понять не могу.
- Треархи не короли и не принцы. Волантис – вольное владение, как старая Валирия. Все рождённые свободно землевладельцы участвуют в управлении. Даже женщины имеют право голоса, если у них есть собственная земля. Троих треархов выбирают из среды тех благородных семейств, которые могут проследить свою родословную со времён старой Валирии. Их служба продлится до первого дня нового года. И ты знал бы всё это, если бы потрудился прочитать книгу, которую мейстер Кедри дал тебе.
- Там не было картинок.
- Зато были карты.
- Карты не считаются. Если бы он сказал мне, что там про тигров и слонов, я мог бы попробовать. А так это выглядело подозрительно, как книга по истории.
Когда их хатхай добрался до края Рыбной площади, слониха подняла хобот и издала шумный звук, как будто большой белый гусь, не желая окунаться в скопище повозок, паланкинов и пешеходов впереди. Их погонщик ткнул её пяткой и заставил двигаться дальше.
Торговцы рыбой выбивались из сил, выкрикивая достоинства утреннего улова. Квентин понимал одно слово из двух в лучшем случае, но ему не было нужды знать слова, чтобы узнать рыбу. Он видел треску, парусников и сардины, бочки мидий и моллюсков. Угри висели вдоль фасада одного из прилавков. На другом выставили гигантскую черепаху, вздёрнув её за ноги на железных цепях, тяжёлую, как лошадь. Крабы копошились в бочках с рассолом и водорослями. Некоторые продавцы жарили куски рыбы с луком и свёклой или торговали перчёной рыбой, тушёной в маленьких железных котелках.
В центре площади, под потрескавшейся обезглавленной статуей мёртвого треарха, собралась толпа поглазеть на представление каких-то карликов. Маленькие человечки, одетые в деревянные доспехи, миниатюрные рыцари, готовились к рыцарскому поединку. Квентин увидел, как один из них оседлал собаку, а другой взгромоздился на свинью… только для того, чтобы свалиться с неё под сдержанные смешки.
- Они выглядят забавно, - отметил Геррис. – Может, мы остановимся и посмотрим их бой? Смех должен пойти тебе на пользу, Квент. Ты выглядишь, как старик, который не опорожнял кишечник последние полгода.
Мне восемнадцать лет, на шесть лет меньше, чем тебе, подумал Квентин. Я не старик. Вместо этого он сказал:
- Меня не интересуют смешные карлики. Если только у них нет корабля.
- Разве что совсем маленький.
Дом Торговцев, высотой в четыре этажа, возвышался над доками, пристанями и складами, окружавшими его. Здесь торговцы из Староместа и Королевской Гавани смешивались со своими собратьями из Браавоса, Пентоса и Мира, волосатыми ибенийцами, бледнокожими путешественниками из Кварта, угольно-чёрными выходцами с Летних Островов, облачёнными в плащи из перьев. Попадались даже скрытые масками заклинатели теней из Асшая.
Мостовая обжигала жаром его ноги, когда Квентин спустился с хатхая, даже сквозь кожаную подошву сапог. За пределами Дома торговца в тени стоял стол на козлах, украшенный полосатыми бело-голубыми флажками, лениво колыхавшимися при каждом дуновении воздуха. Четверо наёмников с суровыми глазами сидели, развалясь, вокруг стола и окликали каждого проходящего мужчину или мальчишку. Гонимые ветром, знал Квентин. Сержанты высматривали свежее мясо, чтобы пополнить свои ряды перед отправкой в Залив Работорговцев. И каждый человек, подписывающий с ними контракт, добавляет ещё один меч Юнкаю, ещё одно лезвие, жаждущее отведать крови моей наречённой невесты.
Один из Гонимых ветром окликнул их.
- Я не говорю на вашем языке, - ответил Квентин. Хотя он мог читать и писать на высоком Валирийском, у него было мало практики в разговорной речи. А Волантийское яблочко, кроме того, откатилось довольно далеко от Валирийского дерева.
- Вестеросцы? – спросил человек на Общем языке.
- Дорнийцы. Мой хозяин – виноторговец.
- Хозяин? Херня. Ты что, раб? Пойдём с нами и станешь сам себе хозяином. Или ты собрался помереть в постели? Мы обучим тебя владеть мечом и копьём. Ты поскачешь в бой рядом с Принцем-оборванцем и вернёшься домой богаче, чем лорд. Мальчики, девочки, золото, всё, что ты пожелаешь, будет твоим, если ты в достаточной степени мужик, чтобы взять это. Мы Гонимые ветром и мы дерём богиню войны в задницу.
Двое наёмников затянули песню, маршевый рёв из нескольких слов. Квентин понимал достаточно, чтобы уловить смысл. Мы гонимые ветром, пели они. Ударим с востока на Залив работорговцев, убьём короля-попрошайку и трахнем королеву драконов.
- Если бы Клетус и Уилл были с нами, мы бы вернулись вместе со здоровяком и прикончили бы нескольких из этих ублюдков, - прошипел Геррис.
Клетус и Уилл мертвы.
- Не обращай на них внимания, - ответил Квентин. Наёмники отпускали насмешки им в спину, пока они входили в двери Дома торговцев, называя бескровными трусами и перепуганными девчонками.
Здоровяк ждал в их комнате на втором этаже. Хотя гостиницу им рекомендовал хозяин «Лугового жаворонка», это не значило, что они могут оставлять в ней свои товары и золото без охраны. В каждом порту водились воры, крысы и шлюхи, а в Волантисе их было больше, чем где бы то ни было.
- Я уж было собирался идти искать вас. – сказал сэр Арчибальд Айронвуд, отодвигая засов, чтобы впустить их. Его кузен Клетус первым стал называть его здоровяком, и это прозвище было вполне заслуженным. В Арче было шесть с половиной футов росту, широкие плечи, огромный живот, ноги, как древесные стволы, руки, как окорока, а вот шеи, можно сказать, не было вовсе. Перенесённая в детстве болезнь заставила выпасть все волосы, и теперь его лысая голова напоминала Квентину гладкий розовый валун.
- Ну, - потребовал он, - Что сказал контрабандист? У нас есть лодка?
- Корабль, - поправил Квентин. – Ага, он возьмёт нас, но только до ближайшего ада.
Геррис уселся на провисшую кровать и сбросил сапоги:
- Дорн звучит всё притягательней с каждой минутой.
- Я по-прежнему говорю, что лучше всего нам было бы отправиться по дороге демона, - настойчиво произнёс здоровяк. – Возможно, это не столь опасно, как говорят люди. А даже если и так, это значит только больше славы для тех, кто отважиться на это. Кто отважится напасть на нас? Дринкуотер с его мечом, да я с моим молотом – это больше, чем любой из демонов сможет переварить.
- А что если Дейенерис погибнет, прежде чем мы доберёмся до неё? – возразил Квентин. – Мы должны нанять корабль. Даже если это «Приключение».
Геррис рассмеялся.
- Ты, должно быть, более отчаянно нуждаешься в Дейенерис, чем мне это известно, раз готов терпеть такую вонь в течение нескольких месяцев подряд. Я уже через три дня сам начну упрашивать их убить меня. Нет, мой принц, молю тебя, только не «Приключение»!
- У нас есть лучший вариант? - спросил его Квентин.
- Есть. Эта мысль только что пришла мне в голову. Такой путь чреват своими опасностями и чести он нам точно не добавит, но он сможет привести тебя к твоей королеве быстрее, чем по дороге демона.
- Рассказывай, - потребовал Квентин Мартелл.
Комментариев нет:
Отправить комментарий