Тирион, Часть 2

- Большей частью, да, - признался Тирион. – После всего сказанного я вижу, что вы представляете собой нечто большее, чем просто торговец сыром.

Иллирио поклонился.

- Вы так добры, говоря это, мой маленький друг. Со своей стороны, я вижу, что вы сообразительны настолько, насколько это утверждал лорд Варис, - он улыбнулся, показав все свои кривые жёлтые зубы и потребовал ещё кувшин мирийского игристого вина.

Когда магистр задремал в обнимку с кувшином, Тирион прокрался через подушки, чтобы освободить сосуд из мясистой неволи и налить себе чашу. Он осушил её, зевнул и снова наполнил до краёв. Если я выпью достаточно огненного вина, сказал он себе, возможно, мне приснятся драконы.

Когда он был ещё ребёнком в глубинах Бобрового Утёса, он часто летал на драконах ночью, притворяясь, будто он потерянный младший принц из Таргариенов или валирийский повелитель драконов, парящий в вышине над полями и горами. Однажды, когда дяди спросили его, какой подарок он хотел бы получить на именины, Тирион попросил у них дракона.

- Он не должен быть большим. Пусть лучше он будет маленьким, как я.

Его дядя Герион решил, что это самая смешная вещь, какую ему доводилось слышать, но дядя Тиггет сказал серьёзно:

- Последний дракон умер сто лет назад, паренёк.

Это казалось настолько чудовищно несправедливым, что мальчик горько плакал в ту ночь, пока не уснул.

Но если верить сырному господину, дочери Безумного короля удалось высидеть трёх живых драконов. На два больше, чем требовал в своё время Таргариен. Тириону стало почти жаль, что он убил своего отца. Он бы с удовольствием посмотрел на лицо лорда Тайвина, когда бы он узнал, что королева из рода Таргариен держит путь в Вестерос с тремя драконами, при поддержке интриг евнуха и торговца сыром, который своими размерами только наполовину уступал Бобровому Утёсу.

Карлик так объелся, что ему пришлось снять пояс и распустить шнурки на верху бриджей. Мальчишеская одежда, в которую облачил его гостеприимный хозяин, вызывало в нём чувство, будто он десятифунтовая колбаса, которую втиснули в оболочку, предназначенную на пять фунтов. Если мы будем так жрать всю дорогу каждый день, то я стану размером с Иллирио к моменту встречи с королевой драконов. За пределами паланкина наступила ночь. Внутри тоже стемнело. Тирион слышал храп Иллирио, скрип кожаной сбруи, мерный перестук подкованных железом копыт по твёрдой валирийской дороге, но в его сердце слышалось биение кожаных крыльев.

Когда он проснулся, рассвет уже наступил. Лошади продолжали брести, носилки поскрипывали и качались между ними. Тирион потянул занавес внутрь, открыв щель в дюйм шириной, чтобы осмотреться, однако увидел лишь поля цвета охры, голые коричневые вязы и саму дорогу, широкий каменный тракт, бегущий к горизонту прямо, как копьё. Он читал о валирийских дорогах, но эта была первой, которую он увидел. Власть Империи простиралась вплоть до Драконьего Камня, но никогда не заходила на материковый Вестерос. Странно, однако. Драконий Камень не более, чем скала. Все богатства лежали дальше на запад, но у них были драконы. Наверняка они знали, что там есть.

Он слишком много выпил прошлым вечером. Голова раскалывалась и даже бережного покачивания носилок хватало, чтобы тошнота подкатывала к горлу. Хотя он не произнёс ни слова жалобы, от Иллирио Мопатиса не укрылось его состояние.

- Давайте, выпейте со мной, - предложил толстяк. – Как говориться, снимите нагар от драконьего огня, что сжигает вас.

Он налил им из кувшина вина из ежевики, такого сладкого, что на него слеталось мух больше, чем на мёд. Тирион согнал их тыльной стороной ладони и сделал большой глоток. Вкус оказался настолько приторным, что ему пришлось потрудиться, чтобы удержать вино внутри. Вторая чаша пошла, однако, легче. Но даже теперь аппетит к нему не возвращался и когда Иллирио предложил блюдо с ежевикой в сливках, он отклонил его.

- Мне приснился сон про королеву, - сказал он. – Я преклонил перед ней свои колени, присягая в верности, но она приняла меня за моего брата, Джейме и скормила своим драконам.

- Будем надеяться, что этот сон не из разряда вещих. Вы ловкий бес, как говорил Варис и Дейенерис сейчас нуждается в способных людях возле неё. Сэр Барристан – храбрый рыцарь и преданный человек, но я думаю, что никто не назвал бы его хитроумным.

- Рыцари знают лишь один путь решения проблем. Они тренируют свои копья и силы. У карлика другой способ смотреть на мир. Да и у вас тоже, разве нет? Вы ведь и сам достаточно талантливый человек.

- Вы льстите мне, - отмахнулся Иллирио. – Увы, я не создан для путешествий, почему и отправляю к Дейенерис вас вместо себя. Вы оказали Её Милости большую услугу, прикончив своего отца и, надеюсь, сделаете для неё много больше. Дейенерис не так глупа, как её брат. Она найдёт вам достойное применение.

«В качестве растопки?» - подумал Тирион, любезно улыбаясь.

Они сменили упряжку только трижды за день, хотя как минимум каждые полчаса останавливались, чтобы Иллирио мог выбраться из паланкина и справить нужду. Наш повелитель сыра размером не уступит слону, а вот мочевой пузырь у него, похоже, не крупней арахиса, размышлял карлик. Во время одной остановки он постарался лучше разглядеть дорогу. Тирион представлял, что он найдёт: не утрамбованную землю, не плиты или булыжник, а сплошную ленту из расплавленного и затем застывшего камня, возвышающуюся над окружающей поверхностью на полфута, так, что дождевая или талая вода сбегали с неё к обочинам. В отличие от грязных трактов, служивших дорогами в Семи Королевствах, валирийские шоссе были широки настолько, что по ним могли двигаться в ряд три повозки и ни движение, ни время не сказались на их состоянии. Они оставались прежними, неизменными спустя четыре столетия после того, как Валирию настиг Рок. Тирион искал колеи и трещины, но нашёл лишь кучу тёплого навоза, оставленную одной из лошадей.

Навоз вернул его к мыслям о лорде-отце. Ты уже угодил в ад, отец? Симпатичный холодный ад, посмотрев из которого вверх, ты увидишь меня, помогающего вернуть Железный трон дочери Безумного Эйегона?

Когда путешествие продолжилось, Иллирио выставил между ними мешок с жареными каштанами и вернулся к разговору о королеве драконов.

- Я боюсь, что наши последние сведения о королеве Дейенерис весьма устарели. Мы можем предположить, что сейчас она собирается покинуть Миэрин. Под её началом сборная армия – шайки наёмников-оборванцев, дотракийские коневоды и пехота Безупречных. Не сомневаюсь, что она поведёт их на запад, чтобы вернуть трон своего отца.

Магистр Иллирио открыл горшок маринованных с чесноком улиток, понюхал их и улыбнулся.

- Будем надеяться, что в Волантисе вы получите свежие вести о Дейенерис, - произнёс он, высасывая одну из улиток из раковины. – Драконы и девушки существа капризные, поэтому вам, возможно, придётся корректировать свои планы. Грифф будет знать, что делать. Не желаете улитку? Чеснок с моих собственных грядок.

Я мог бы оседлать улитку и двигаться быстрее, чем твой паланкин. Тирион отклонил угощение.

- Вы возлагаете много доверия на человека по имени Грифф. Ещё один друг вашего детства?

- Нет. Наёмник, но рождённый в Вестеросе. Дейенерис нуждается в людях подобной закалки. – Иллирио поднял руку. – Я знаю! «Наёмник ставит золото превыше чести», думаете вы. «Этот Грифф продаст меня моей сестре». Не так. Я доверяю Гриффу так же, как доверял бы брату.

Ещё одна смертельная ошибка.

- Тогда я поступлю так же.

- Золотая Компания марширует по направлению к Волантису, чтобы дождаться там прихода нашей королевы с востока.

Горькая сталь, покрытая золотом.

- Я слышал, что Золотая Компания связана договором с одним из Вольных городов.

- Мир, - Иллирио ухмыльнулся. - Контракты можно разорвать.

- Сыр приносит больше монет, чем мне казалось, - заметил Тирион. – Как вы этого добились?

Магистр покачал своим толстым пальцем.

- Некоторые контракты пишутся чернилами, а некоторые – кровью. Больше я ничего не скажу.

Карлик обдумал это. Золотая компания была известна, как лучшая из наёмных войск. Она была основана сто лет назад Эйегором Риверсом по прозвищу Горький клинок, бастардом Эйегона Недостойного. Когда другие великие бастарды Эйегона попытались отнять Железный трон у своего законнорожденного брата, Горький клинок присоединился к мятежу. Однако, после того, как Дейемон Блэкфайр пал на Поле Красной травы, бунт закончился вместе с ним. Те из его последователей, кто уцелел в битве и отказался преклонить колени, бежали через Узкое море, в том числе младшие сыновья Дейемона, сам Горький клинок, а также сотни безземельных лордов и рыцарей, которые вскоре оказались вынуждены продавать свои мечи в обмен на пропитание. Некоторые вступили в Рваный Штандарт, другие в Младшие Сыновья или Людей Девы. Горький клинок видел, что сила дома Блэкфайр растекается по сторонам и тогда он основал Золотую Компанию, чтобы связать беглецов вместе.

С того дня и до настоящего времени люди Золотой Компании жили и умирали в Спорных землях, сражались за Мир или Лис или Тирош в их бессмысленных малых войнах и мечтали о земле, которую потеряли их отцы. Они были изгнанниками и сыновьями изгнанников, обездоленными и непрощёнными, и впридачу ко всему – грозными бойцами.

- Я восхищаюсь вашей силой убеждения, - сказал Тирион Иллирио. – Как вам удалось уговорить Золотую Компанию принять участие в делах нашей сладкой королевы, когда они потеряли так много за время своей борьбы против Таргариенов?

Иллирио отмахнулся от возражений, как от мухи.

- Чёрный или красный, дракон остаётся драконом. Когда Маэлис Чудовищный умер на Ступенях, с ним оборвалась мужская линия Дома Блэкфайров, – торговец сыром улыбнулся сквозь раздвоённую бороду. – А Дейенерис даст изгнанникам то, что не могли предложить ни Горький Клинок, ни Блэкфайры. Она вернёт их домой.

С огнём и мечом. Это было лучшее возвращение домой, какого мог желать Тирион.

- Десять тысяч мечей – это щедрый дар, я согласен с вами. Её Милость должна очень обрадоваться.

Магистр сдержанно качнул головой, его подбородки при этом колыхнулись.

- Я бы никогда не взял на себя смелость утверждать, что может порадовать Её Светлость.

Благоразумно с твоей стороны. Тирион знал достаточно много о благодарности королей. С чего бы королевам поступать по-другому?

Довольно скоро магистр задремал, оставив Тириона размышлять в одиночестве. Он задался вопросом, что подумает Барристан Селми о перспективе вступить в бой вместе с Золотой Компанией. Во время войны Девятигрошовых Королей Селми прорубил кровавый путь через их ряды, чтобы сразить последнего из самозванцев Блэкфайров. Бунт рождает странные союзы. И нет альянса более странного, чем этот толстяк и я.

Торговец сыром проснулся, когда они остановились, чтобы сменить лошадей и послать за свежей корзиной с лакомствами.

- Как далеко мы продвинулись? – спросил карлик, пока они поглощали холодного каплуна с гарниром из моркови и изюма, а также кусочков лайма и апельсина.

- Это Андалос, мой друг. Земля, откуда пришли ваши андалы. Они отняли её у волосатых людей, живших здесь до них, близких родственников волосатых людей Иба. Сердце древнего королевства Хугор лежит к северу от нас, но мы лишь пересечём его южные границы. В Пентосе эти места называют Равнинами. Дальше к востоку лежат Бархатные Холмы, куда мы и направляемся.

Андалос. Вера учит, что когда-то сами Семеро ходили по холмам Андалоса в человеческом облике.

- «Отец протянул руку к небу и сбросил оттуда семь звёзд», - процитировал Тирион по памяти, - «и одну за одной поместил их на челе Хугора, чтобы создать сияющую корону».

Магистр Иллирио бросил на него удивлённый взгляд.

- Я и не думал, что мой маленький друг столь набожен.

Тирион пожал плечами.

- Реликвия моего детства. Я знал, что мне не бывать рыцарем, поэтому выбрал путь Верховного Септона. Эта хрустальная корона добавляет фут к росту человека. Я изучал священные книги и молился до мозолей на моих коленях, но это начинание имело трагический финал. По достижении определённого возраста я влюбился.

- Девица? Я знаю этот путь.

Иллирио запустил правую руку в свой левый рукав и извлёк серебряный медальон. Внутри оказался портрет привлекательной женщины с большими голубыми глазами и светлыми волосами цвета золота с серебристыми прядями.

- Серра. Я нашёл её в Лиснийском доме удовольствий и забрал её к себе, чтобы она грела мне постель, но в итоге женился на ней. Я, чья первая жена была кузиной князя Пентоса. Ворота дворца захлопнулись передо мной после этого, но я не огорчился. Это была небольшая плата за то, чтобы обладать Серрой.

- Как она умерла? – Тирион знал, что она умерла. Ни один мужчина не стал бы говорить с такой нежностью о женщине, которая его бросила.

- Бравоосийская торговая галея запросила стоянки в Пентосе на обратном пути из Нефритового моря. «Сокровище» везло гвоздику и шафран, чёрный янтарь и нефрит, алую парчу, зелёный шёлк и … серую смерть. Мы перебили гребцов, как только они сошли на берег и сожгли корабль, стоявший на якоре, но крысы сбежали с корабля и выплыли к пристани, стоявшей на холодных каменных сваях. Чума унесла две тысячи, прежде чем ушла прочь. – Магистр Иллирио закрыл медальон. – Я храню её руки в моей спальне. Её руки, что были такими мягкими…

Тирион подумал о Тише. Он выглянул наружу, чтобы посмотреть на поля, по которым когда-то ходили боги.

- Что за боги создали крыс, чуму и карликов? – Другой пассаж из «Семиконечной звёзды» вспомнился ему. – «Дева привела ему девушку, гибкую, как иву, с глазами, как глубокие синие озёра и Хугор объявил, что возьмёт её себе в невесты. Мать даровала ей плодовитость, а Старица предсказала, что она родит королю сорок и четыре могучих сына. Воин дал силу их рукам, в то время, пока Кузнец ковал для каждого доспех из железных пластин».

- Ваш Кузнец, должно быть, был ройнийцем, - сострил Иллирио. – Андалы научились искусству обработки железа у ройнаров, что жили вдоль реки. Это общеизвестно.

- Не для наших септонов, - Тирион указал на поля. – Кто обитает в этих ваших Равнинах?

- Земледельцы и труженики, связанные с этой землёй. Здесь есть сады, фермы, шахты… Я сам владею некоторыми из них, хотя и редко посещаю их. Почему я должен тратить время здесь, когда у меня под рукой мириады удовольствий Пентоса?

- Мириады удовольствий. – И внушительные толстые стены. Тирион закрутил вино в своёй чаше. – Мы не видели городов с самого Пентоса.

- Здесь одни руины, - Иллирио взмахнул ножкой цыплёнка в сторону занавеси. – Коневоды ходят этим путём всякий раз, когда какому-нибудь кхалу взбредёт в голову посмотреть на море. Дотракийцы не жалуют городов, вы должны это знать даже у себя, в Вестеросе.

- Обрушьтесь на один из этих кхаласаров и уничтожьте его. Тогда вы сможете увидеть, что дотракийцы не спешат переходить через Ройн.

- Гораздо дешевле избавляться от врагов с помощью еды и подарков.

Если бы с помощью доброго сыра я смог бы избежать битвы на Черноводной, сейчас на моём лице всё ещё красовался бы целый нос. Лорд Тайвин всегда отзывался о Вольных городах с презрением. Они сражаются монетами вместо мечей, повторял он. Они используют золото, но войны выигрываются железом.

- Дай врагу золото и вскоре он вернётся за большей порцией – так говорил мой отец.

- Это тот самый отец, которого вы убили? – Иллирио выбросил куриную кость из носилок. – Наёмники не выстоят против дотракийских крикунов. Квохор доказал это.

- Даже ваш храбрец Грифф? – усмехнулся Тирион.

- Грифф другой. У него есть сын, которого он обожает. Мальчика называют Молодым Гриффом. Там никогда не было парня благороднее.

Вино, еда, солнце, покачивание паланкина, жужжание мух – всё это сговорилось, чтобы навеять на Тириона сон. Вот он и спал, затем просыпался, пил. Иллирио предлагал ему чашу за чашей. А когда небо окрасилось закатным багрянцем, толстяк и сам захрапел.

Ночью Тириону приснилась битва, окрасившая холмы Вестероса в красный цвет крови. Он был в её гуще, сея смерть топором, который был размером с него самого. Тирион сражался бок о бок с Барристаном Смелым и Горьким Клинком, а в небе над ними кружили драконы. Во сне у него было две головы и обе безносые. Его отец возглавлял врагов, так что он сразил его ещё раз. Затем он убил своего брата, Джейме, кромсая его лицо до тех пор, пока оно не превратилось в кровавое месиво, смеясь при каждом следующем ударе. Только когда бой завершился, он осознал, что его вторая голова плачет.

Когда он проснулся, его короткие ноги свело и мышцы стали твёрдыми, как железо. Иллирио ел оливки.

- Где мы? - спросил его Тирион.

- Мы ещё не покинули Равнин, мой торопливый друг. Скоро наша дорога приведёт нас в Бархатные холмы. Там мы начнём взбираться к Гояну Дро, что над малой Ройной.

Гоян Дро был городом ройнаров, пока драконы Валирии не превратили его в тлеющую пустошь. Я путешествую через годы так же, как через лиги, мелькнуло в голове Тириона, назад, вглубь истории, к тем дням, когда драконы правили миром.

Тирион спал, просыпался и засыпал снова, разница между днём и ночью стала весьма условной. Бархатные Холмы вызвали разочарование.

- У половины шлюх Ланниспорта сиськи больше этих холмов, - сказал он Иллирио. – Вам следовало бы называть их Бархатными Титьками.

Они видели круг из поставленных вертикально камней, которые, по заявлению Иллирио, воздвигли великаны. Затем им встретилось глубокое озеро.

- Здесь было логово разбойников, нападавших на всех, кто проходил по этому пути, - поведал Иллирио. – Говорят, они всё ещё живут под водой. Тех, кто пытается рыбачить на озере, они утаскивают под воду и пожирают.

На следующий вечер они добрались до огромного валирийского сфинкса, изогнувшегося возле дороги. У него было тело дракона и лицо женщины.

- Королева драконов, - сказал Тирион. – Приятное предзнаменование.

- Её король пропал, - Иллирио указал на гладкий каменный постамент, на котором когда-то стоял второй сфинкс, ныне заросший мхом и цветущей лозой. – Коневоды подсунули под него деревянные катки и уволокли его с собой в Вейес-Дотрак.

Это ещё одно предзнаменование, подумал Тирион, хотя и не столь обнадёживающее. Ночью, напившись по обыкновению, он внезапно разразился песней:

Он ехал сквозь улицы города, спускаясь с вершины холма

По узким улочкам, ступеням и булыжникам ехал на женский вздох

К той, что была его тайным сокровищем, позором его и блаженством

И цепь и темница – пустяк, с её поцелуем ничто не сравниться.

Это были все слова, которые он знал, да ещё припев:

Вечно холодны руки золота, а в женских руках тепло.

Руки Шаи колотили его, когда золотые руки цепи десницы впивались ей в горло. Он не помнил, были они тёплыми или нет. Когда силы покинули её, удары превратились в хлопки крыльев мотылька, бьющегося о его лицо. Каждый раз, когда он закручивал цепь ещё на один оборот, золотые руки впивались всё глубже. И цепь и темница – пустяк, с её поцелуем ничто не сравниться. Он поцеловал её напоследок, после того как она умерла? Он не мог вспомнить… хотя, он всё ещё мог припомнить их первые поцелуи – там, в его шатре на Зелёном Зубце. Каким сладким был вкус её губ.

Он вспомнил и первый поцелуй с Тишей. Она не знала, как это делается, не больше, чем я сам. Мы стукались носами, но когда я коснулся её языка своим, она затрепетала. Тирион закрыл глаза, чтобы увидеть её лицо по памяти, но вместо этого увидел лицо своего отца, сидящего на отхожем месте на корточках, с халатом, задранным до пояса. «Куда отправляются шлюхи», - сказал лорд Тайвин и арбалет загудел.

Карлик перевернулся, погрузив половину носа в шёлковую подушку. Сон распахнулся под ним, и он погрузился в небытиё, позволив темноте поглотить его с головой.