Бран. Часть 2

Пепел, понял Бран, старый и слабый запах, но это запах пепла. Обгоревшего дерева, сажи и угля. Мёртвого огня.

Он отряхнул снег со своей морды. Ветер дул порывами, поэтому идти на запах было трудно. Волк снова прошёл по кругу, принюхиваясь. Всё вокруг было завалено снегом и высокие деревья от корней до вершины покрывала белизна. Волк высунул язык наружу между зубами, пробуя на вкус ледяной воздух, его дыхание замерзало и оседало вниз вместе со снежинками. Когда он затрусил по направлению к запаху, Ходор сразу заковылял следом. Лось замешкался на месте, так что Бран неохотно вернулся в своё тело и сказал:

- Вот дорога. Следуйте за Лето. Я чую деревню.

Когда полумесяц уже показался из-за облаков, путники наконец-то наткнулись на деревню у озера, хотя едва не прошли мимо неё. Со стороны озера она ничем не выделялась на фоне десятка других мест. Круглые каменные дома, погребённые под снежными сугробами, было легко спутать с валунами или буграми, или поваленными деревьями. Накануне Жойен по ошибке так принял за строение кучу бурелома, разрыв которую, они не нашли ничего, кроме сломанных веток и гниющих брёвен.

Деревня пустовала, покинутая одичалыми, жившими здесь раньше, как и все другие деревни, мимо которых они проходили. Некоторые из них были сожжены, как если бы их обитатели намеревались лишить себя возможности к возвращению, но эта избежала знакомства с факелом. Под снегом они нашли десяток хижин и общинный дом, крытый дёрном и сложенный из толстых неотёсанных брёвен.

- Наконец-то мы укроемся от ветра, - сказал Бран.

- Ходор, - согласился Ходор.

Мира соскользнула со спины лося. Вместе с братом она помогла Брану выбраться из корзины.

- Может быть, одичалые оставили какие-нибудь запасы еды, - предположила Мира.

Надежды на это почти не было. Внутри общинного дома они нашли пепелище от костра, твёрдый утрамбованный земляной пол и холод, пробиравший до костей. Но наконец-то у них была крыша над головой и стены, защищавшие от ветра. По соседству пробегал ручей, покрытый плёнкой льда. Лось проломил её копытом, чтобы напиться. После того, как Бран, Жойен и Ходор устроились, Мира принесла им несколько кусков битого льда, чтобы сосать их. Талая вода была так холодна, что Брана пробирала дрожь.

Лето не последовал за ними внутрь. Бран чувствовал голод большого волка, как собственную тень. «Иди охотиться, - отпустил он его, - но оставь в покое лося». Часть его желала отправиться на охоту тоже. Возможно, позже он так и сделает.

Ужин состоял из пригоршни жёлудей, расколотых и растёртых в кашицу, настолько горькую, что Бран давился, пытаясь проглотить её и удержать внутри. Жойен даже не делал такой попытки. Он был более молодым и хрупким, чем сестра и слабел день ото дня.

- Жойен, тебе нужно поесть, - говорила меж тем Мира.

- Позже. Сейчас я просто хочу отдохнуть, - Жойен слабо улыбнулся. – Я не умру сегодня, сестра. Обещаю тебе.

- Ты едва не свалился с лося.

- Едва. Я замёрз и проголодался, только и всего.

- Вот и поешь.

- Дроблёных желудей? Мой живот болит и это не пойдёт ему на пользу. Оставь меня в покое, сестра. Мне приснится жареный цыплёнок.

- Сны не добавят тебе сил. Даже если это зелёные сны.

- Сны – всё, что у нас есть.

Всё, что у нас есть. Последняя еда, которую они несли с юга, закончилась десять дней назад. С тех пор голод путешествовал бок о бок с ними день и ночь. Даже Лето не мог ничего найти в этих лесах. Они держались на дроблёных желудях и сырой рыбе. В лесах было полно замёрзших ручьёв и холодных чёрных озёр, а Мира со своей трезубой лягушачьей острогой была рыбаком получше, чем большинство людей с леской и крючком. В иные дни она возвращалась к ним с губами, посиневшими от холода, но и с добычей, извивавшейся на зубцах остроги. Однако, со времени последней удачной рыбалки минуло уже три дня и Брану казалось, что его живот пуст настолько, как если бы прошло три года.

После того, как они проглотили свой скудный ужин, Мира села, прислонившись спиной к стене и стала точить оселком свой кинжал. Ходор опустился рядом с дверью и раскачиваясь на корточках из стороны в сторону, бормотал: «Ходор, ходор, ходор».

Бран закрыл глаза. Было слишком холодно, чтобы разговаривать, а развести огонь побоялись. Хладнорукий предостерегал их на этот счёт. Лес совсем не так пуст, как вам кажется, сказал он. Вы не можете знать, кого огонь может выманить из темноты. Воспоминание об этом вызывало озноб, несмотря на тепло Ходора рядом с ним.

Сон не приходил, ни в одном глазу. Может из-за ветра, кусачего холода, лунного света на снегу или мыслей об огне. Он вернулся внутрь Лето, убежавшего на несколько лиг в сторону и ночь вдруг наполнилась запахом крови. Сильным запахом. Убийство, недалеко. Плоть была ещё тёплой. Слюна побежала между его зубов и голод проснулся внутри. Не лось. Не олень. Не это.

Лютоволк двинулся по направлению к мясу, исхудавшей серой тенью скользя от дерева к дереву, сквозь лужи лунного света и снежные насыпи. Ветер порывами летал вокруг него. Он терял запах, потом находил, снова терял и снова находил. Когда он искал его в очередной раз, дальний звук заставил его насторожить уши.

Волк, узнал он сразу. Лето крадучись двинулся на звук. Довольно быстро вернулся запах крови, но теперь к нему примешивались другие: мочи и мёртвой кожи, птичьего помёта, перьев и волка, волка, волка. Стая. Ему придётся сражаться за мясо.

Они учуяли его тоже. Стоило ему выйти из тени между деревьями на окровавленную поляну, волки сразу повернулись к нему. Самка грызла кожаный сапог, из которого ещё торчала половина ноги, но сразу бросила его при появлении лютоволка. Вожак стаи, старый самец с седой белой мордой и слепым глазом, пошёл навстречу ему, рыча и скаля зубы. Позади него волк помоложе также показал клыки.

Бледно-жёлтые глаза лютоволка быстро осмотрели всё вокруг. Клубок внутренностей, тянущийся через кустарник, цепляясь за ветки. Пар, поднимающийся из открытого живота, насыщенный запахом крови и мяса. Голова, уставившаяся невидящим взглядом на рогатый месяц. Щёки, разорванные до окровавленной кости, ямы вместо глаз, шея, заканчивающаяся рваным обрубком. Лужа замерзающей крови, отливающая красным и чёрным.

Люди. Их вонь заполняла мир вокруг. Пока они были живы, их было больше, чем пальцев на лапе человека, но теперь не осталось никого. Мёртвые. Готовые. Мясо. Ранее они были одеты в плащи и капюшоны. Но волки разорвали одежду в клочья в безумном рвении к плоти. У тех жертв, кто пока сохранил лицо, были густые бороды, покрытые коркой льда и замёрзших соплей. Падающий снег начал  погребать то, что осталось от них, такой бледный на фоне их рваных чёрных плащей и штанов. Чёрных.

За несколько лиг от них мальчик беспокойно заворочался.

Чёрные. Ночной Дозор. Они были из Ночного Дозора.

Лютоволку не было до этого дела. Они были мясом. А он был голоден.

Глаза трёх волков светились жёлтым. Лютоволк качнул головой из стороны в сторону, раздувая ноздри, а потом обнажил клыки в оскале. Молодой самец попятился. Лютоволк почуял в нём страх. Ты прихвостень, понял он. Но одноглазый волк ответил на его рычание и двинулся ему навстречу. Вожак. И он не боится меня, хотя я в два раза больше.

Их глаза встретились.

Варг! Оборотень!

            Затем двое сошлись друг с другом, волк и лютоволк, и на мысли не осталось времени. Мир сжался до зубов и когтей, снег взлетал, когда они катались, вертелись и рвали друг друга, а другие волки рычали и щёлкали зубами, кружась вокруг. Его челюсти сомкнулись на ноге, покрытой скользким от инея мехом, тонкой, как сухая палка, но одноглазый лягнул его когтями в живот, вырвался на свободу, перевернулся и бросился на него. Жёлтые клыки щёлкнули вблизи его горла, но он стряхнул прочь своего старого серого родича, как крысу, бросился на него и сбил с ног. Катаясь, пинаясь и вырывая клоки друг из друга, они боролись до тех пор, пока весь снег вокруг них не покрылся вырванной шерстью и брызгами свежей крови. Наконец старый одноглазый волк повалился на спину и показал ему свой живот. Лютоволк рыкнул на него ещё пару раз, затем понюхал его под хвостом и задрал над ним ногу.

Несколько укусов и немного угрожающего рычания, и самка вместе с прихвостнем тоже признали его. Стая была его.

Добыча была хороша. Он прошёл от человека к человеку, пока не остановился подле самого крупного, лишившегося лица, но по-прежнему сжимавшего чёрную сталь в руке. Другая рука отсутствовала, заканчиваясь на запястье культёй, обвязанной кожей. Кровь вытекала тонкой и вялой струйкой из глубокой раны поперёк его глотки. Волк окунул в неё свой язык, лизнул безглазые остатки лица с обрывками носа и щёк, затем погрузил морду в его шею и разорвал её, глотая кусок сладкого мяса. Никакая плоть до сих пор не была и в половину так хороша.

После того, как он закончил с этим, он перешёл к следующему и сожрал его лучшие куски тоже. Вороны наблюдали за ним с деревьев, рассевшись молча по веткам. Снег скользил вниз вокруг них. Другие волки принялись за его объедки: сначала старый самец, потом самка, последним - молодой прихвостень. Теперь они принадлежали ему. Они стали его стаей.

Нет, прошептал мальчик, у нас другая стая. Леди погибла и Серый Ветер, может быть, тоже. Но где-то ещё остались Лохматый Пёсик, Нимерия и Призрак. Помнишь Призрака?

Падающий снег и пирующие волки стали тускнеть. Тёплое дыхание коснулось его лица, ласковое, как поцелуй матери. Огонь, понял он, дым. Его нос дёрнулся от запаха жарящегося мяса. Затем лес исчез окончательно, а он вернулся в общинный дом, назад в своё сломанное тело и уставился на огонь. Мира Рид поворачивала над пламенем кусок сырого красного мяса, шипящего и подгорающего.

- Как раз вовремя, - сказала она.

Бран протёр глаза низом ладони и, извиваясь, перевалился так, чтобы сидеть, прислонясь к стене спиной.

- Ты почти проспал ужин. Разведчик добыл свинью.

За ней Ходор нетерпеливо накинулся на кусок горячего обугленного мяса, кровь и жир стекали по его бороде. Дымок поднимался между его пальцами.

- Ходор, - бормотал он между кусками, - ходор, ходор.

Его меч валялся на земляном полу рядом с ним. Жойен Рид откусывал от своей порции маленькие кусочки и тщательно прожёвывал их перед тем, как проглотить.

Разведчик убил свинью. Хладнорукий стоял возле двери, с вороном на плече и оба они смотрели в огонь. Отражения пламени блестели в четырёх чёрных глазах. Он не ест, вспомнил Бран, и боится пламени.

- Ты сказал – никакого огня, - напомнил он разведчику.

- Стены скрывают огонь, да и рассвет близко. Мы скоро продолжим свой путь.

- Что случилось с теми людьми? Врагами позади нас?

- Они больше тебя не потревожат.

- Кто это были? Одичалые?

Мира перевернула мясо, чтобы поджарить его с другой стороны. Ходор жевал и глотал, счастливо бормоча себе под нос. Только Жойен, казалось, понял, что происходит, когда Хладнорукий повернул голову, чтобы посмотреть на Брана.

- Они были врагами.

Люди Ночного Дозора.

- Ты убил их. Ты и твои вороны. Их лица были все изодраны и глаз не было.

Хладнорукий не стал отрицать.

- Они были твоими братьями. Я видел. Волки разодрали их одежду, но я видел достаточно. Их плащи были чёрными. Как и твои руки.

Хладнорукий промолчал.

- Кто ты? Почему у тебя чёрные руки?

Разведчик изучал свои руки так, как будто раньше никогда не замечал их.

- Когда человеческое сердце перестаёт биться, его кровь стекает в конечности, где она загустевает и твердеет. – Его голос бренчал в горле, тонкий и худой, как он сам. – Руки и ноги опухают и становятся чёрными. Остальное же тело делается белым, как молоко.

Мира Рид поднялась, держа в руке свою лягушачью острогу с куском дымящегося мяса, всё ещё насаженного на её зубцы.

- Покажи нам своё лицо.

Разведчик даже не пошевелился.

- Он мёртв, - Бран почувствовал вкус желчи в горле. – Мира, он нечто мёртвое. Чудовища не могут выйти наружу, пока Стена стоит крепко и люди Ночного Дозора верны клятве – это то, что говорила мне старая Нэн. Он пришёл встретить нас к Стене, но пройти через неё он не мог. Взамен он послал Сэма и эту девушку из одичалых.

Рука Миры в перчатке стиснула рукоять остроги.

- Кто послал тебя? Кто этот трёхглазый ворон?

- Друг. Сновидец, волшебник, называй его как хочешь. Последний зеленовидящий.

Дверь общинного дома с треском распахнулась. Снаружи завывал ночной ветер, мрачный и тёмный. Деревья были полны гомонящих воронов. Хладнорукий не пошевелился.

- Чудовище, - сказал Бран.

Разведчик посмотрел на него так, будто других и не существовало.

- Твоё чудовище, Брандон Старк.

«Твой» - эхом подхватил ворон с его плеча. За дверью вороны на ветвях подняли гвалт, пока ночной лес не наполнился эхом от криков чёрных убийц: «Твой, твой, твой».

- Жойен, тебе снилось это? – спросила Мира брата. – Кто он? Что он? Что нам теперь делать?

- Мы идём с разведчиком, - ответил Жойен. – Мы зашли слишком далеко, чтобы вернуться, Мира. Мы никогда не доберёмся до Стены живыми. Мы пойдём с чудовищем Брана или умрём.