ПОМОЩНИК ТОРГОВЦА. Часть 1.

«Приключение» воняло.

Оно могло похвастаться шестьюдесятью вёслами, одним парусом и длинным, узким корпусом, сулившим скорость. Маленькое, но подходящее, подумал Квентин, увидев его, но это было до того, как он поднялся на борт и хорошенько принюхался. Свиньи - было первой его мыслью, но секунду спустя он передумал. У свиней был свой определённый запах. Эта же вонь состояла из смеси запахов мочи, гниющего мяса и нечистот, трупного запаха и вони открытых, загноившихся язв и ран. Смердело так, что перебивался даже запах рыбы и солёного воздуха гавани.

- Меня тошнит, - сказал он Геррису Дринкуотеру. Они ждали появления хозяина судна, изнемогая от жары и вони, поднимавшейся от палубы под ногами.

- Если от капитана несёт так же, как от его корабля, он может принять твою рвоту за духи, - ответил Геррис.

Квентин хотел уже было предложить поискать другой корабль, когда хозяин наконец появился вместе с двумя прощелыжного вида членами экипажа. Геррис приветствовал его с улыбкой. Хотя он не говорил на языке Волантиса так же хорошо, как Квентин, их хитрость требовала, чтобы он вещал от лица обоих. Ранее в Дощатом городе Квентин изображал виноторговца, но лицедейство надоело ему, поэтому, когда в Лисе дорнийцы пересаживались с корабля на корабль, они также поменялись и ролями. На борту «Лугового жаворонка» Клетус Айронвуд стал купцом, а Квентин слугой. В Волантисе, в связи со смертью Клетуса, роль хозяина досталась Геррису.

Высокий и красивый, с сине-зелёными глазами, песочного цвета волосами, выгоревшими на солнце и стройной, привлекательной фигурой, Геррис Дринкуотер держался развязно, с уверенностью, граничившей с высокомерием. Он никогда не выглядел растерянным и даже если не знал какого-то языка, всегда находил способ объяснить, что ему нужно. Рядом с ним Квентин смотрелся значительно скромнее – коротконогий и коренастый, с волосами цвета бурой, свежевспаханной земли. Его лоб был слишком высок, челюсть – слишком квадратной, а нос слишком широким. «Хорошее честное лицо, - сказала ему однажды девушка. – Тебе бы улыбаться почаще».

Улыбки никогда не давались легко Квентину Мартеллу, примерно, как и его лорду-отцу.

- Насколько быстро твоё «Приключение»? – спросил Геррис на ломаном Высоком валирийском.

Хозяин «Приключения» распознал акцент и ответил на общем языке Вестероса:

- Она быстра, как никто другой, досточтимый лорд. «Приключение» может лететь со скоростью ветра. Скажи, куда ты хочешь отправится и я быстро тебя доставлю.

- Я ищу того, кто отвезёт меня и двух слуг в Миэрин.

В воздухе повисла пауза.

- Я бывал в Миэрине. Я могу отправиться в этот город снова… но зачем? Там больше нет рабов и нет выгоды. Серебряная королева положила конец этому промыслу. Более того, она закрыла бойцовые ямы, так что бедному матросу негде даже развлечься. Скажи мне, мой вестеросский друг, что есть такого в Миэрине, что ты готов туда отправиться?

Самая прекрасная женщина в мире, подумал Квентин. Моя будущая невеста, если благословят боги. Иногда по ночам он лежал без сна, представляя её лицо и тело, и гадал, почему такая женщина может захотеть выйти за него замуж, выбрав его из всех прочих принцев. Я – это Дорн, говорил он себе. Она захочет Дорн.

Геррис ответил согласно легенде, которую они сочинили:

- Наше семейное дело – вино. Мой отец владеет обширными виноградниками в Дорне, а меня отправил с заданием найти новые рынки. Надеюсь, что доброму народу Миэрина понравится то, что я предлагаю.

- Вино? Дорнийское вино? – капитан не впечатлился этой речью. – Рабовладельческие города охвачены войной. Как вы можете не знать этого?

- Сражаются Юнкай и Астапор, насколько я слышал. Миэрин не участвует.

- Пока нет. Но скоро будет. Прямо сейчас в Волантисе посланник Жёлтого города нанимает мечи. Длинные Копья уже подрядили корабль до Юнкая, а Гонимые Ветром и Общество Кота готовы отправиться следом, как только пополнят свои ряды. Да и Золотая Компания движется на восток. Всё это известно.

- Если вы так говорите. Я торгую вином, а не войной. Гискарские вина бедны букетом, это вам подтвердит всякий. Миэринцы заплатят хорошую цену за мои прекрасные дорнийские напитки.

- Мертвецам нет дела до сорта вина, который они пьют. – Хозяин «Приключения» потеребил бороду. – Полагаю, я не первый капитан, к которому вы обратились. Даже не десятый.

- Нет, - подтвердил Геррис.

- И сколько их было? Сотня?

Около того, подумал Квентин. Волантийцы любили хвастаться, что сто островов Браавоса могут уместиться и утонуть в пучине глубокой гавани их родного города. Браавоса Квентин никогда не видел, но охотно мог поверить в это. Богатый, перезрелый и гниющий, Волантис накрыл устье Ройны как тёплый влажный поцелуй, растянувшись сквозь холмы и болота по обоим берегам реки. Корабли были повсюду: спускались вниз по реке и поднимались вверх от моря, теснились у причалов и пирсов, принимали груз и разгружались. Боевые корабли, китобои и торговые галеи, карраки и барки, парусные одно- и двухмачтовые когги, ладьи и драккары, корабли из Лиса, Тироша и Пентоса, огромные, как дворцы, корабли Квартийских торговцев пряностями, корабли из Толоса, Юнкая и Василисков. Так много, что Квентин, увидев порт впервые с палубы «Лугового жаворонка», сказал своим друзьям, что они застрянут здесь дня на три, не меньше.

Однако прошло уже двадцать дней, а они оставались на месте и не могли найти корабль. Капитаны «Мелантины», «Дочери Треарха» и «Поцелуя русалки» отказали им с порога. Помощник на «Храбром путешественнике» рассмеялся им в лицо. Хозяин «Дельфина» отругал за то, что они тратят попусту его время, а владелец «Седьмого сына» заподозрил их в пособничестве пиратам. И всё это в один день.

Только капитан «Оленёнка» потрудился объяснить им свой отказ.

- Я иду на восток, это правда, - говорил он им, прихлёбывая вино. – Огибаю с юга Валирию и затем дальше, на восход. Мы планируем запастись водой и провизией в Новом Гисе, а затем на всех вёслах отправиться по направлению к Кварту и Нефритовым Вратам. Каждое путешествие сулит опасности, причём чем дальше путь, тем риск больше. Зачем мне искать дополнительных неприятностей, сворачивая в Залив Работорговцев? В «Оленёнке» все мои средства к существованию. Я не рискну им, чтобы отвезти троих безумных дорнийцев в сердце войны.

Квентин начинал думать, что им лучше было купить свой собственный корабль в Дощатом городе. Однако, это привлекло бы ненужное внимание. У Паука везде были соглядатаи, даже в залах Солнечного Копья. «Дорн истечёт кровью, если обнаружится ваша цель», - предупредил его отец, когда они смотрели на детей, плещущихся в бассейнах и фонтанах Водных Садов. «Пусть у тебя не будет сомнений. То, что мы затеяли – это измена. Доверяй только своим спутникам и делай всё возможное, чтобы не привлекать к себе внимание».

Геррис Дринкуотер меж тем одарил капитана «Приключения» своей самой обезоруживающей улыбкой:

- Говоря по правде, я не веду учёт трусов, отказавших нам, но в Доме Торговцев я слышал, что о вас говорили, как о человеке более храброго склада. Ходят слухи, что вы из сорта людей, готовых пойти на риск при достаточной компенсации золотом.

Контрабандист, точнее говоря, подумал Квентин. Именно так охарактеризовали другие торговцы хозяина «Приключения». «Он контрабандист и работорговец, наполовину пират, наполовину наводчик, но это может оказаться вашей лучшей надеждой», - сказали им.

Капитан потёр между собой указательный и большой пальцы.

- Ну и какое количество золота вы считаете достаточной платой за такое путешествие?

- Втрое больше вашей обычной цены за перевозку пассажиров в Залив Работорговцев.

- За каждого из вас? – капитан ощерил свои зубы в гримасе, которая должна была выглядеть, как улыбка, хотя вместо этого придала его узкому лицу дикий вид: - Возможно. Я смелее, чем большинство других. Как скоро вы желаете отплыть?

- Завтра не будет слишком рано?

- Нет. Возвращайтесь за час до рассвета вместе со своими друзьями и вашим вином. Лучше всего будет отправиться в путь, когда Волантис спит, чтобы никто не задавал нам ненужных вопросов о пункте нашего назначения.

- Как скажете. За час до рассвета.

Улыбка капитана стала шире.

- Мне приятно, что я могу помочь вам. Мы совершим счастливое путешествие, верно?

- Я в этом уверен, - ответил Геррис. Капитан послал за элем и вдвоём они подняли тост за успех предприятия.

- Милый человек, - заметил Геррис позже, когда они вместе с Квентином спускались к подножию пирса, где их ожидал нанятый хатхай. Воздух висел жарким тяжёлым одеялом и солнце светило так ярко, что обоим приходилось щуриться.

- Да и городок милый, - согласился Квентин. Сладкий настолько, что зубы гниют. Сладкую свёклу выращивали в изобилии в окрестностях и подавали почти к каждой трапезе. Волантийцы делали из неё холодный суп, густой и насыщенный, как фиолетовый мёд. Их вина также были приторно-сладкими.

- Я боюсь, что наше «счастливое путешествие» будет крайне коротким. Этот милый человек даже и не собирается везти нас в Миэрин. Слишком быстро принял он твоё предложение. Не сомневаюсь, что он возьмёт втрое больше обычной платы, но стоит нам взойти на борт и отплыть подальше, как он тут же перережет нам глотки и заберёт оставшееся золото.

- Или прикуёт нас к вёслам рядом с теми несчастными, чей запах так украшал наше ожидание. Пожалуй, нам стоит поискать контрабандиста понадёжней.

Возница поджидал их возле хатхая. В Вестеросе это назвали бы повозкой, в которую обычно впрягают волов, хотя она была больше любой телеги, что Квентин мог видеть в Дорне и в неё не был впряжен вол. Его место занимал карликовый слон с кожей цвета грязного снега. На улицах Волантиса таких было полно.

Квентин предпочёл бы пройтись пешком, но до места их пристанища было несколько миль. В придачу владелец их купеческой гостиницы предупредил его, что если они будут ходить пешком, то этим уронят своё достоинство в глазах иностранных капитанов и коренных волантийцев. Значительным персонам приличествовало ездить в паланкине или, на худой конец, в хатхае… и по счастливой случайности кузен владельца постоялого двора как раз сдавал внаём такие экипажи и готов был предоставить их в распоряжение уважаемых гостей.

Их возница был рабом того самого кузена, маленький человек с колесом, вытатуированным на щеке, из одежды имевший только штаны, да пару сандалий. Его кожа была цвета тикового дерева, а глаза напоминали осколки кремня. Сначала он помог им забраться им на мягкую скамью между двумя огромными колёсами повозки, а затем и сам вскарабкался на спину слона.

- В Дом Торговца, - приказал Квентин ему, - но поезжай вдоль пристаней. – За набережной с её бризами на улицах и аллеях Волантиса царила такая жара, что человек рисковал утонуть в собственном поту, по крайней мере, по эту сторону реки.

Возница крикнул что-то слону на местном наречии. Зверь тронулся с места, покачивая хвостом из стороны в сторону. Повозка покатилась следом, а возница зычными криками стал предупреждать моряков и рабов, чтобы они убирались с дороги. Их было достаточно легко отличить друг от друга. Рабы все были татуировны: маска из синих перьев, молния, протянувшаяся от челюсти до бровей, монета на щеке, пятна леопарда, череп, кувшин. Мейстер Кедри говорил, что на каждого свободного жителя Волантиса приходится пять рабов, хотя он и не дожил до того, чтобы проверить это утверждение. Он погиб в то утро, когда палуба «Лугового жаворонка» кишела пиратами.

Квентин потерял ещё двух друзей в этот день – Уиллама Уэллса, с его веснушками и кривыми зубами, бесстрашного копейщика и Клетуса Айронвуда, красивого, несмотря на увечный глаз, всегда возбуждённого, всегда смеющегося. Клетус был ближайшим другом Квентина половину его жизни, братом во всём, кроме крови. «Передай своей невесте поцелуй от меня», - прошептал ему Клетус перед тем, как умереть.