Танец с драконами. Тирион. Часть 1.

ТИРИОН

Он пил всю дорогу через Узкое море.

Кораблик был маленьким, его каюта ещё меньше, но капитан не позволял ему подниматься на палубу. Качка палубы под ногами посылала в его желудок постоянные рвотные позывы, а жалкая пища на вкус была хуже, чем когда она просилась назад. Но зачем ему нужна солонина, твёрдый сыр и хлеб, кишащий червями, когда у него есть вино, чтобы поддержать его? Оно было красное и кислое, очень крепкое. Иногда он блевал вином тоже, но внутри всегда оставалось больше.

«Мир полон вина», - бормотал он в темноте каюты. Его отец никогда не видел применения для пьяниц, но какое это имело значение? Его отец мёртв. Он убил его. Арбалетный болт в брюхо, мой лорд, и всё для вас. Если бы только я умел лучше управляться с арбалетом, я всадил бы его тебе через член, которым ты меня сделал, кровавый ублюдок.

Под палубой никогда не было ни дня ни ночи. Тирион отмечал время по приходу и уходу мальчишки-стюарда, приносившего еду, которую он не ел. Мальчишка также всегда приносил щётку и ведро, чтобы убраться.

- Это дорнийское вино? - спросил его Тирион однажды, когда тот вытащил пробку из меха, - Напоминает мне одного змея, которого я знал. Забавный был парень, пока на него не упала гора.

Стюард ничего не ответил. Это был уродливый мальчишка, правда, более симпатичный, чем один карлик с половиной носа и шрамом от глаза до подбородка.

- Я обидел тебя? - спросил Тирион, пока паренёк убирался. – Тебе приказали не разговаривать со мной? Или какой-нибудь карлик обманул твою мать?

Ответа снова не последовало.

- Куда мы плывём? Скажи мне.

Джейме упомянул Вольные города, но не назвал какой конкретно.

- Это Браавос? Тирош? Мир?

Тирион скорее отправился бы в Дорн. Мирцелла старше Томмена и по Дорнийскому закону Железный трон принадлежит ей. Я помог бы ей предъявить её права, как предложил Принц Оберин.

Хотя, Оберин умер. Его голова превратилась в кровавые руины под латным кулаком сира Григора Клигана. А без Красного змея решиться ли Доран Мартелл хотя бы рассматривать такой рискованный план? Он может заковать меня в цепи и отправить обратно к моей милой сестрице. Стена может быть безопаснее. Старый медведь Мормонт сказал, что Ночному Дозору нужны люди, подобные Тириону. Однако, Мормонт может быть мёртв. Может быть Слинт сейчас Лорд-командующий. Этот сын мясника вряд ли забудет, кто отправил его на Стену. Неужели я действительно хотел бы провести остаток своих дней, питаясь солониной и кашей среди убийц и воров? Вряд ли бы его оставшаяся жизнь оказалась бы длинной. Янос Слинт приглядел бы за этим.

Юнга намочил щётку и тёр ею изо всех сил.

- Ты когда-нибудь бывал в домах удовольствий Лиса? – осведомился карлик. – Куда все шлюхи отправляются?

Тирион никак не мог вспомнить, как по-валирийски будет «шлюха», но в любом случае было уже слишком поздно. Мальчишка бросил щётку в ведро и оставил его в одиночестве.

Вино затуманило мне ум. Он научился читать на Высоком Валирийском, сидя на коленях своего мейстера, думая при этом, что на нём говорят в девяти вольных городах. Что ж, оказалось что это не более чем диалект из девяти разных наречий, различающихся друг от друга, как разные языки. Тирион немного знал браавосийский и поверхностно миррийский. На тирошийском он был в состоянии проклясть богов, назвать человека обманщиком и заказать эль, и всё это благодаря наёмнику по прозвищу Скала. По крайней мере, в Дорне говорят на общем языке. Как дорнийская пища и дорнийский закон, дорнийская речь приправлена ароматами Ройна, но понятна человеку. Дорн. Да, Дорн мне подходит. Он залез в койку, играя с этой мыслью, как ребёнок с куклой.

Сон никогда не приходил легко к Тириону Ланнистеру. На борту этого судна это случалось ещё реже, хотя время от времени он выпивал вина достаточно, чтобы забыться на время. По крайней мере, без снов. Он насмотрелся снов достаточно для одной маленькой жизни. Снов обо всех этих глупостях: любви, справедливости, дружбе, славе. О том, как хорошо быть высоким. Всё это было за пределами его досягаемости, Тирион знал это. Но он не знал, куда отправляются шлюхи.

«Куда все шлюхи отправляются», - сказал его отец. Последние слова его отца и что за слова это оказались. Арбалет загудел, как струна. Лорд Тайвин повалился назад и Тирион Ланнистер пришёл в себя только когда оказался ковыляющим сквозь темноту вместе с Варисом. Он должен был спуститься по шахте, двести тридцать ступенек до зала, где оранжевые угли тлели в пасти железного дракона. Он не помнил, как проделал этот путь. Только звук, который издал арбалет и вонь, когда опорожнился кишечник его отца. Даже умирая, он нашёл способ нагадить на меня.

Варис вёл его по туннелям, но они не заговорили ни разу, пока не оказались на берегу Черноводной, где Тирион одержал знаменитую победу и потерял нос. Здесь карлик повернулся к евнуху и сказал:

- Я убил моего отца, – сказал будничным тоном, как если бы говорил о том, что ушиб палец на ноге.

Мастер над шептунами был одет как нищенствующий брат, в поеденную молью рясу из коричневой грубой пряжи, с капюшоном, прятавшим его гладкие толстые щёки и лысую круглую голову.

- Вы не должны были подниматься по лестнице, – укоризненно сказал он.

«Куда отправляются все шлюхи». Тирион предупредил отца, чтобы он не произносил это слово. Если бы я спустил ему это, он увидел бы, что все мои угрозы – пустой звук. Он отобрал бы у меня арбалет, как когда-то забрал у меня Тишу. Он уже начинал подниматься, когда я убил его.

- Шаю я убил тоже, - признался он Варису.

- Вы узнали, что она сделала.

- Да. Но я никогда не знал, что он сделал.

Варис хихикнул. – А теперь делаете вы.

Мне следовало бы прикончить евнуха за компанию с остальными. Немного больше крови на моих руках, так в чём дело? Он не мог сказать, что остановило его кинжал. Не благодарность. Варис спас его от меча палача, но только потому, что Джейме его заставил. Джейме… Нет, лучше не думать о Джейме.

Он нашёл свежий бурдюк с вином и присосался к нему, как к женской груди. Красная кислятина стекала по подбородку, пропитывая на груди грязный балахон, тот самый, что он носил в темнице. Палуба качался у него под ногами, а когда он попытался встать, накренилась так, что его впечатало в переборку. Шторм, понял он, или я надрался сверх всякой меры. Его стошнило вином и он некоторое время лежал в нём, гадая - тонет ли корабль? Это твоя месть, отец? Отец Всевышний сделал тебя своим Десницей?

- Такова плата для убийц родной крови, - сказал он, слушая, как снаружи завывает ветер. Это не выглядело справедливым – топить заодно с ним юнгу и капитана и всех остальных, но когда это боги были справедливыми? И на этом, окружив со всех сторон,  его поглотила тьма.

Когда он пошевелился вновь, его голова будто взорвалась, а корабль кружился вокруг в безумном движении, хотя капитан настаивал, что они прибыли в порт. Тирион посоветовал ему заткнуться и слабо взбрыкнул ногами, когда здоровенный лысый матрос подхватил его под мышку и понёс извивающегося карлика в трюм, где его поджидала пустая бочка из-под вина. Это был приземистый, маленький бочонок, тесный даже для него. Чтобы влезть в него, ему пришлось так поджать ноги, что колени оказались возле его ушей. Обрубок носа ужасно чесался, но руки были настолько плотно прижаты к телу, что поскрестись не было никакой возможности. Паланкин, положенный человеку моего статуса, подумал он, пока молотками заколачивали крышку. Он услышал голоса и крики, когда его подняли наверх. Каждый раз, когда бочонок подскакивал на неровностях, он ударялся головой о его днище. Мир вращался вокруг него, пока бочонок катили вниз, потом с резким ударом он остановился, заставив его невольно вскрикнуть. Затем в них врезался другой бочонок и Тирион прикусил себе язык.

Это было самое длинное путешествие, которое он когда-либо совершал, хотя вряд ли оно длилось дольше, чем полчаса. Его поднимали и опускали, катили и ставили стоймя, переворачивали и снова катили. Сквозь деревянные стенки он слышал мужские выкрики, а однажды лошадь заржала неподалёку. Его ноги скоро стало сводить судорогой и боль стала настолько невыносимой, что он совсем перестал соображать.

Это закончилось так же, как и начиналось, вращением, от которого у него закружилась голова и встряской. Снаружи незнакомые голоса говорили на языке, которого он не понимал. Кто-то начал снимать крышку с бочонка и она с треском сломалась. Внутрь хлынули свет и прохладный воздух. Тирион жадно вздохнул и попытался встать, но только уронил бочку набок и вывалился из неё на утрамбованный земляной пол.

Над ним нависал гротескного вида толстяк с раздвоённой жёлтой бородой, державший в одной руке деревянный молоток, а в другой – железное долото. Его одеяние было достаточно велико, чтобы облачить его объёмистую тушу, но свободный пояс распустился, открывая внушительное белое пузо и пару отвисших грудей, похожих на мешки сала, покрытые курчавым жёлтым волосом. Он напомнил Тириону мёртвую морскую корову, которую он видел однажды в пещерах под Бобровым Утёсом.

Толстяк смотрел вниз и улыбался.

- Пьяный карлик, - сказал он на общем языке Вестероса.

- Вздорная морская корова, - рот Тириона был полон крови. Он сплюнул её под ноги толстяку. Они были в длинном, тусклом погребе со сводчатыми потолками. Каменные стены были покрыты пятнами селитры. Бочки вина и эля окружали их, более чем достаточно пойла, чтобы утолить жажду карлика.

- Ты наглец. Мне нравиться эта черта в карлике, - когда толстяк рассмеялся, его плоть заколыхалась так сильно, что Тирион испугался, что он может упасть и раздавить его. – Ты голоден, мой маленький друг? Устал?

- Пить хочу, - Тирион с трудом поднялся на колени, - И помыться.

Толстяк принюхался.

- Ванна прежде всего. Затем еда и мягкая постель, хорошо? Мои слуги проследят за этим, – он отложил молоток и долото в сторону. – Мой дом в твоём распоряжении. Всякий друг моего друга, пересекший море, становится другом Иллирио Мопатиса, да.

И любому другу Паука Вариса я буду доверять так же мало, как и ему самому.

Однако с ванной толстяк не обманул. Не успел Тирион погрузиться в горячую воду и закрыть глаза, как тут же уснул. Он проснулся, лёжа обнажённым на перине из гусиного пуха, такой мягкой, как если бы он лежал на облаке. Его язык будто порос волосами, в горле першило, но его член стоял, как железный прут. Повернувшись на кровати, он нашёл ночной горшок и опорожнился в него, подвывая от облегчения.

В комнате царил полумрак, но лучи солнечного света пробивались через щели в ставнях. Тирион стряхнул последние капли и заковылял по узорчатым мирийским коврам, мягким, как весенняя трава. Он неуклюже вскарабкался на подоконник и распахнул ставни, чтобы посмотреть, что Варис и боги послали ему.

Шесть вишен под его окном стояли дозорными вокруг мраморного бассейна, их тонкие ветви были голыми и коричневыми.

Обнажённый мальчик стоял на воде, изготовившись к поединку, с браавосийским клинком в руке. Он  был гибок и красив, не старше шестнадцати лет, с длинными белыми волосами, ниспадавшими на плечи. Он выглядел настолько правдоподобно, что карлику потребовалось довольно много времени, чтобы понять, что это всего лишь раскрашенное изваяние из мрамора, хотя меч его сверкал, как настоящая сталь.

Напротив бассейна возвышалась кирпичная стена двенадцати футов высоты, с торчащими наверху железными пиками. Позади неё раскинулся город. Море черепичных крыш теснилось вокруг залива. Он увидел квадратные кирпичные башни, великий красный храм, дом жреца в отдалении на холме. Ещё дальше солнечные блики пробегали по глубоким водам. Рыбацкие лодки пересекали залив, их паруса трепетали на ветру,  вдоль берега торчали мачты больших судов. Можно уверенно сказать, что это не Дорн и не Восточный Дозор-на-море. У него нет средств оплатить проезд и в гребцы он не годился. Надеюсь, я смогу наняться в юнги и обеспечить себе проезд, будучи на побегушках у команды по дороге через Узкое море.

Он гадал о том, где он сейчас. Даже воздух здесь пахнет по-другому. Прохладный осенний ветер принёс аромат незнакомых специй, а через стену долетали невнятные крики с улиц. Они чем-то напоминали Валирийский язык, но он не мог разобрать больше, чем одно слово из пяти. Не Браавос, заключил он, не Тирош. Голые ветви и прохлада в воздухе также не подходили Лису, Миру или Волантису.

Когда он услышал, что дверь позади него открывается, Тирион обернулся и оказался напротив своего толстого хозяина:

- Это Пентос, да?

- Всего лишь. Хотели чего-то  другого?

Пентос. Хорошо, что это не Королевская Гавань - самое большее, что он мог сказать.

- Куда отправляются шлюхи? – услышал он собственный вопрос.

- Шлюхи здесь обитают в борделях, как и в Вестеросе. Вам они не понадобятся, мой маленький друг. Выберете из числа моих служанок. Ни одна не посмеет отказать вам.

- Рабыни? – многозначительно осведомился карлик.

Толстяк погладил один из зубцов своей жёлтой намасленной бороды жестом, показавшимся Тириону неприличным.

- Рабство запрещено в Пентосе договором, навязанным нам Браавосом сто лет назад. Тем не менее, они не откажут вам. – Иллирио отвесил полупоклон. – А сейчас мой маленький друг должен извинить меня. Я имею честь быть магистром этого великого города и принц созывает нас на заседание.

Он улыбнулся, продемонстрировав полный рот кривых жёлтых зубов.

- Исследуйте дом и поместье, как вам будет угодно, но ни в коем случае не выходите за стены. Будет лучше, если ни один человек не узнает, что вы были здесь.

- Был? Разве я куда-нибудь ушёл?

- У нас будет достаточно времени поговорить сегодня вечером. Мы с моим маленьким другом будем есть, пить и строить великие планы, хорошо?

- Хорошо, мой толстый друг, - ответил Тирион. Ты думаешь использовать меня к своей выгоде. Это в порядке вещей у торговых князей Вольных городов. «Солдаты специй и лорды сыров» - презрительно называл их его лорд-отец. Если бы в один из дней на рассвете Иллирио Мопатис увидел, что мёртвый карлик ему выгоднее живого, то уже на закате Тирион обнаружил бы себя упакованным в другую винную бочку. Было бы хорошо исчезнуть до того, как этот день настанет. А что он настанет непременно, Тирион не сомневался. Серсея никогда не забудет о нём и даже Джейме может расстроиться, найдя стрелу в животе отца.

Лёгкий ветерок рябил внизу воду в бассейне вокруг обнажённого меченосца. Это напомнило ему, как Тиша ерошила его волосы во время ложной весны их свадьбы, перед тем, как он помог гвардейцам отца изнасиловать её. Он думал о тех гвардейцах во время своего бегства, пытаясь вспомнить, сколько их было. Ты думаешь, что можешь вспомнить это, но нет. Десяток? Сколько? Сотня? Он не мог сказать.  Они были взрослыми мужчинами, высокими и сильными, хотя любой мужчина выше тринадцатилетнего карлика. Тиша знает их число. Каждый из них дал ей по серебряному оленю, так что ей нужно было просто сосчитать монеты. По серебряку за каждого и один золотой за меня. Отец заставил его заплатить ей тоже. Ланнистеры всегда платят долги.

«Куда все шлюхи отправляются» - услышал он снова лорда Тайвина и снова загудела тетива.

Магистр пригласил его исследовать дом. Он нашёл чистую одежду в кедровом сундуке, инкрустированном ляписом и перламутром. Одежда была пошита на мальчишку, как он понял, натянув её на себя. Ткань была достаточно дорогой, хотя и отдавала затхлостью, но штанины были слишком длинны, рукава – коротки, а воротник таким тугим, что он, скорее всего, удавился бы им и почернел лицом, как Джоффри, если бы ему удалось его застегнуть. Одежда была слегка поедена молью. По крайней мере, она не воняет рвотой.

Тирион начал своё исследование с кухни, где две толстые женщины и мальчик-судомойка настороженно наблюдали за тем, как он подкрепился сыром, хлебом и инжиром.

- Доброе утро вам, прекрасные дамы, - обратился он к ним с поклоном, - Вы знаете, куда отправляются шлюхи?

Не дождавшись ответа, он повторил вопрос на Высоком валирийском, заменив слово «шлюхи» на «куртизанки». Та кухарка, что была помоложе и толще, лишь пожала плечами.

Он размышлял, что будет, если схватить их за руки и потащить к себе в спальню. Ни одна не осмелится отказать вам, заявил Иллирио, однако Тирион не думал, что это относится также и к этим двоим. Та, что помоложе, была достаточно старой, чтобы быть его матерью, а старшая выглядела как её мать. Обе они были такими же жирными, как Иллирио, с титьками размером побольше его головы. Я рискую в них задохнуться. Были способы умереть и похуже. Смерть его лорда-отца, к примеру. Лучше бы он оставил перед смертью немного золота вместо дерьма. Лорд Тайвин мог скупиться на проявления признания и привязанности, но всегда был щедр, когда дело касалось монет. Только одно может быть более жалким, чем карлик без носа – карлик без носа и золота.

Тирион оставил толстух среди хлебов и чайников и отправился искать подвал, где Иллирио сцедил его из бочки прошлой ночью. Найти его оказалось нетрудно. Здесь было достаточно вина, чтобы обеспечить его выпивкой на сотню лет. Сладкое красное из Простора и сухое красное из Дорна, бледное янтарное Пентошийское, зелёный Мирийский нектар, три бочки Борского золотого, даже вина легендарного востока, из Кварта и Йи Ти, Сумеречного Ассшая. В итоге, Тирион выбрал бочонок крепкого вина, отмеченный знаком личного хранилища лорда Рансфорда Редвина, деда нынешнего повелителя Бора. Вкус его был томным и пьянящим, пурпурный цвет таким тёмным, что выглядел почти чёрным в полумраке подвала. Тирион нацедил чашу и кувшин приличной вместимости, взял их и отправился в сад выпить под вишнями, которые он видел.

Так получилось, что он ошибся дверью и никак не мог найти бассейн, который видел из окна, но это не имело значения. Сады за домом были столь же приятны глазу и более обширны. Он прогуливался там некоторое время, попивая вино. Стены могли посрамить какой-нибудь приличный замок, а декоративные пики на гребне выглядели странно без торчащих на них голов. Тирион представил, как смотрелась бы на них голова его сестрицы с вымазанными дёгтем золотыми волосами и мухами, жужжащими у неё во рту.  Да, и Джейме может заполучить шип рядом с ней, рассудил он. Никто не сможет вклинится между моим братцем и моей сестрицей.

С верёвкой и кошкой он смог бы перебраться через стену. У него были сильные руки и небольшой вес. Он вполне мог вскарабкаться, если удастся избежать шипов. Завтра надо будет поискать верёвку, решил Тирион.

За время прогулки он заметил трое ворот – главные парадные ворота в дом, задняя дверь с собачьими будками и садовая калитка, спрятанная в зарослях бледного плюща. Последняя была заперта, остальные охранялись. Стражники были пухлыми, их лица были гладкими, как детские попки, и каждый носил остроконечную бронзовую шапку. Тирион знал, что это за евнухи, знал, какова их репутация. Они ничего не бояться, не чувствуют боли, рассказывали ему, и они преданы своему хозяину до самой смерти. Я бы мог хорошо использовать несколько сотен таких, если бы они принадлежали мне, подумалось ему. Жаль,  я не подумал об этом, прежде чем стал нищим.

Он прогуливался по украшенной колоннами галерее и сквозь заострённые арки, пока не очутился во внутреннем дворе, где женщина старательно стирала одежду. На взгляд ей было столько же лет, сколько ему, голову её покрывали тусклые рыжие волосы, а лицо усеяли веснушки.

- Хочешь выпить вина? – спросил он её. Она посмотрела на него неуверенно.

- У меня нет чаши для тебя, поэтому будем пить по очереди.

Прачка вернулась к отжиму туник и развешиванию их для просушки. Тирион присел на каменную скамью вместе со своим кувшином.

- Скажи мне, насколько глубоко я могу доверять магистру Иллирио?

Это имя заставило её поднять глаза.

- Что глубоко?

Посмеиваясь, он скрестил свои короткие ноги и отхлебнул вина.

- Мне не хочется играть ту роль, которую этот торговец сыром заготовил для меня, но как я могу отказаться? Ворота охраняются. Что, если ты спрячешь меня под своей юбкой? Я был бы тебе так благодарен, я даже женился бы на тебе. У меня было две жены, отчего же не взять третью? Ах, но где же мы будем жить? – он подарил ей настолько приятную улыбку, насколько она может получиться у человека с половиной носа.

- У меня племянница в Солнечном Копье, я тебе говорил? Я бы мог натворить достаточно в Дорне с Мирцеллой. Я мог бы столкнуть племянницу с племянником в войне, вот была бы потеха!

Прачка закрепила на верёвке одну из туник Иллирио, большую, как парус.

- Мне должно быть стыдно за такие злые замыслы, ты совершенно права. Лучше бы мне отправиться на Стену. Они говорят, что все преступления стираются, когда человек вступает в Ночной Дозор. Хотя, боюсь, они не позволили бы мне оставить тебя при себе, дорогуша. В Дозоре нет женщин, нет сладких веснушчатых жён, чтобы согревать наши постели по ночам – только холодные ветра, солёная треска и водянистое пиво. Как ты думаешь, стал бы я выше в чёрном, моя госпожа? – он наполнил чашу снова. – Что скажешь? Север или юг? Должен ли я искупить былые грехи или совершить несколько новых?

Прачка одарила его долгим взглядом, подняла свою корзину и ушла прочь. Я не выгляжу человеком, способным удержать жену надолго, отметил Тирион. Его кувшин каким-то образом оказался пустым. Возможно, следует снова спуститься в подвал. Однако, крепкое вино уже кружило его голову, да и ступени в подвал слишком круты.

- Куда отправляются шлюхи? – спросил он бельё, хлопающее на верёвке. Наверное, стоило спросить у прачки. Не подумай, дорогая, что я считаю тебя шлюхой, но, возможно, ты знаешь, куда они отправляются. А лучше всего было спросить это у отца.

- Куда все шлюхи отправляются, - сказал лорд Тайвин. Она любила меня. Она была дочкой арендатора, она полюбила меня и вышла замуж, она доверилась мне.

Пустой кувшин выскользнул из его руки и покатился через двор. Тирион оттолкнулся от скамьи и отправился вслед за ним. По дороге он заметил грибы, проросшие из трещин плитки, которой был вымощен двор. Они были бледно-белыми, в крапинку, с красными пластинками с нижней стороны, тёмной, как кровь. Карлик сорвал один и понюхал. Восхитительно, подумал он, и смертельно.

Всего он насчитал семь грибов. Возможно, Семеро пытались что-то сказать ему. Он сорвал их все, бережно завернул в перчатку, которую снял с верёвки, и засунул в карман. От усилий у него закружилась голова, поэтому он вскарабкался обратно на скамью, свернулся калачиком и закрыл глаза.