ДЕЙЕНЕРИС
- Что? – вскрикнула она, когда Ирри бережно встряхнула её за плечо. Снаружи была чёрная ночь. «Что-то случилось», поняла она сразу. – Это Даарио? Что произошло?
В её сне они были мужем и женой, жили простой жизнью простых людей в высоком каменном доме с красной дверью. И в этом сне он целовал её с ног до головы – её рот, её шею, её груди.
- Нет, кхалиси, - пробормотала Ирри. – Это ваш евнух Серый червь и бритоголовые. Вы их примете?
- Да. – Она вспомнила, что её волосы растрепались, а ночная одежда измята. – Помоги мне одеться. И принеси потом чашу вину. Чтобы освежить голову.
Чтобы забыть мой сон. Она услышала приглушённые рыдания:
- Кто там плачет?
- Ваша рабыня Миссандея. – Чхику держала в руке светильник.
- Моя служанка. У меня нет рабов. – Дени не понимала. – Почему она плачет?
- Она оплакивает того, кто был её братом, - ответила Миссандея.
Остальное она узнала от Скахаза, Резнака и Серого Червя, когда они предстали перед ней. Дени догадалась, что они принесли дурные вести ещё до того, как было сказано хотя бы одно слово. Одного взгляда на уродливое лицо Бритоголового было достаточно:
- Сыны Гарпии?
Скахаз кивнул. Его рот был мрачно сжат.
- Сколько погибших?
Резнак всплеснул руками:
- Д-девять, Великолепная. Это подлый, злобный удар. Страшная ночь, ужасная.
Девять. Это слово как кинжалом пронзило её сердце. Каждую ночь скрытая война вновь разгоралась у подножия пирамид Миэрина. Каждое утро солнце поднималось над свежими трупами и гарпиями, нарисованными кровью на мостовой рядом с телами. Любой вольноотпущенник, кто стал или слишком болтлив или преуспевал в делах, становился мишенью. Но девять смертей за одну ночь... Это её пугало.
- Рассказывайте.
Ответил Серый Червь:
- На ваших слуг напали, когда они патрулировали улицы Миэрина, оберегая покой Вашей Милости. Все они были хорошо вооружены, с копьями, щитами и короткими мечами. В патрулях они были по двое и попарно их и убили. Ваши слуги Чёрный Кулак и Цеферис были поражены из арбалетов в Лабиринте Маздхана. Ваши слуги Моссадор и Дюран погибли под камнями, сброшенными с приречной стены. Ваши слуги Эладон Золотоволосый и Верное Копьё были отравлены в винной лавке, где они обычно останавливались каждую ночь во аремя обхода.
Моссадор. Дени сжала кулак. Миссандея и её братья были захвачены во время налёта на их дом на Наате пиратов с Островов Василиска. Затем их продали работорговцам в Астапоре. Ещё будучи малышкой, Миссандея проявила способности к языкам и Добрые Господа сделали её писцом. Моссадору и Марселину повезло меньше. Их оскопили и превратили в Безупречных.
- Кто-нибудь из убийц был задержан?
- Ваши слуги арестовали хозяина винной лавки и его дочерей. Они клянуться в своей невиновности и молят о милосердии.
Все они всегда невиновны и молят о милосердии.
- Передайте их Бритоголовому. Скахаз, посади их отдельно друг от друга и допроси.
- Будет исполнено, Ваше Богоподобие. Мне допросить их мягко или с пристрастием?
- Начни мягко. Выслушай их рассказы, и какие имена они тебе назовут. Возможно, они и в самом деле не причём. – Она поколебалась. – Девять, сказал благородный Резнак. Кто ещё?
- Трое вольноотпущенников, убиты в своих домах, - ответил Бритоголовый. – Ростовщик, сапожник и арфистка Рилона Ри. Её отрезали пальцы перед тем, как убить.
Королева вздрогнула. Рилона Ри играла на арфе сладостно, как Дева. Когда она была рабыней в Юнкае, то играла для всех высокородных семейств города. В Миэрине она стала лидером среди Юнкайских вольноотпущенников, их голосом в совете Дени.
- У нас есть задержанные, кроме этого виноторговца?
- Нет, как ни прискорбно. Мы просим вашего прощения.
Милосердие, подумала Дени. Они получат милосердие дракона.
- Скахаз, я передумала. Допросите его жёстко.
- Сделаю. Или я могу жёстко допросить его дочерей, а отца заставить смотреть. Это поможет выжать из него имена.
- Поступай, как считаешь лучше, но принеси мне имена. – В её животе разгоралось пламя ярости. – Я не собираюсь больше терять Безупречных. Серый Червь, верни своих людей в казармы. В дальнейшем их задачей будет охранять меня, мои стены и ворота. С этого дня поддержание порядка в Миэрине станет заботой миэринцев. Скахаз, сформируй для меня новый дозор. Пусть он состоит в равных частях из бритоголовых и вольноотпущенников.
- Как прикажете. Какова численность новой стражи?
- Столько, сколько тебе потребуется.
Резнак мо Резнак ахнул:
- Великолепная, где мы возьмём столько денег, чтобы платить жалование такой многочисленной страже?
- В пирамидах. Назовём это кровавым налогом. Я буду собирать по сто золотых с каждой пирамиды за каждого вольноотпущенника, убитого Сынами Гарпии.
От этих слов Бритоголовый расплылся в улыбке.
- Будет сделано, - сказал он. – Но Вашему Сиятельству следует знать, что Великие Господа Зхак и Меррек готовятся покинуть свои пирамиды и уехать из города.
Дейенерис до смерти обрыдли Зхак и Меррек, как и все миэринцы, великие и мелкие.
- Отпусти их, но проследи, чтобы они взяли с собой только одежду, которую способны нести. Убедись, что всё их золото останется здесь. И все их запасы еды тоже.
- Великолепная, - пробормотал Резнак мо Резнак. – Мы не знаем наверняка, что эти благородные господа намереваются присоединиться к вашим врагам. Более вероятно, что они просто собрались перебраться в свои имения в холмах.
- Тогда они не будут возражать, если мы возьмём на себя заботу о сохранности их золота. В холмах его негде тратить.
- Они боятся за своих детей, - произнёс Резнак.
Да, подумала Дейенерис, и я тоже.
- Мы можем позаботиться и об их безопасности. Я возьму по двое детей от каждой семьи. И из всех других пирамид тоже. Мальчика и девочку.
- Заложники, - просиял Скахаз. – Пажи и виночерпии. Если Великие Господа будут возражать, можно будет пообещать им, что в Вестеросе их отпрыски удостоятся большой чести служить при дворе.
Она не стала вдаваться в дальнейшие подробности.
- Идите и исполняйте мои распоряжения. Я должна оплакать своих умерших.
Когда она вернулась в свои комнаты на вершине пирамиды, она нашла Миссандею тихо плачущей на её кровати. Она, как могла, пыталась подавить свои рыдания.
- Пойдём спать со мной, - позвала Дени маленькую переводчицу. – До рассвета осталось ещё несколько часов.
- Ваша Светлость так добра ко мне, - Миссандея скользнула под простыни. – Он был хорошим братом.
Дени обняла девочку.
- Расскажи мне о нём.
- Он научил меня забираться на дерево, когда мы были маленькими. Он мог поймать рыбу голыми руками. Однажы я нашла его спящим в нашем саду, а над ним порхала сотня бабочек. Он выглядел таким прекрасным в то утро и… я думаю, что любила его.
- Как и он любил тебя, - Дени погладила волосы девочки. – Скажи только слово, моя милая, и я отправлю тебя из этого ужасного места. Я найму корабль и он отвезёт тебя домой. На Наат.
- Я лучше останусь с вами. На Наате мне будет страшно. Вдруг работорговцы придут снова. Рядом с вами я чувствую себя в безопасности.
Безопасность. Это слово заставило глаза Дени наполниться слезами.
- Я хочу, чтобы ты была в безопасности. – Миссандея ещё дитя. Рядом с ней она сама могла иногда побыть ребёнком. – Никто не мог защитить меня, когда я была маленькой. Поначалу это делал сэр Виллем, но потом он умер и Визерис… Я хочу защищать тебя, но… это так трудно. Быть сильной. Я не всегда знаю, как мне поступить. Однако я должна знать. Я всё, что у них есть. Я королева… королева…
- …мать, - прошептала Миссандея.
- Мать драконов, - содрогнулась Дени.
- Нет. Мать всех нас. – Миссандея обняла её крепче. – Вашей милости нужно спать. Скоро рассвет и двор снова будет ждать вас.
- Мы обе заснём и будем видеть сны о лучших днях. Закрывай свои глаза. – Когда Миссандея повиновалась, она поцеловала её веки, так что та хихикнула.
Однако сон давался не так легко, как поцелуи. Дени закрыла глаза и попыталась думать о доме, о Драконьем Камне и Королевской Гавани и обо всех других местах, о которых её рассказывал Визерис. О более добрых странах, чем эта. Но мысли её постоянно возвращались к Заливу Работорговцев, подобно кораблям, захваченным штормовым ветром. Когда дыхание Миссандеи подсказало, что она уснула, Дени выскользнула из её объятий и вышла наружу в предрассветный сумрак. Здесь она облокотилась на прохладные камни парапета и окинула взглядом город. Тысячи крыш раскинулись под ней, окрашенные луной в оттенки серебра и слоновой кости.
Где-то под этими крышами сейчас встречались Сыны Гарпии, планируя, как убить её и всех, кто её любит, и как заковать её детей обратно в цепи. Где-то внизу голодный ребёнок плачем требовал молока. Где-то умирала старуха. Где-то обнимались мужчина и девица, неловко стаскивая друг с друга одежду нетерпеливыми руками. Но здесь были только блики лунного света на пирамидах и впадинах между ними, без намёка на то, что скрывается внизу. Здесь была только она одна.
Она кровь от крови дракона. Она может убить Сынов Гарпии, их сыновей и сыновей их сыновей. Но дракон не в состоянии накормить голодного ребёнка или унять боль умирающей старухи. И осмелится ли кто-нибудь когда-то полюбить дракона?
Она снова поймала себя на мыслях о Даарио Нахарисе. Даарио с его золотыми зубами и бородой трезубцем, его сильных руках на рукоятях его аракха и стилета, рукоятях, выкованных из золота в форме обнажённых женщин. В день его отъезда, когда она напутствовала его на прощание, он всё гладил эти рукояти, проводя кончиками больших пальцев туда и обратно. Я ревную его к рукоятям мечей, поняла она тогда, к этим женским фигурам из золота. Отправить его к овечьим людям было мудро. Всё-таки она была королевой, а Даарио Нахарис не был слеплен из королевского теста.
- Это было так давно, - сказала она сэру Барристану буквально вчера. – Что, если Даарио предал меня и присоединился к моим врагам? - Ты познаешь три измены. - Что, если он встретил другую женщину, какую-нибудь принцессу лхазарян?
Она знала, что старому рыцарю Даарио никогда не нравился и не внушал доверия. Несмотря на это, он ответил галантно:
- Ни одна женщина не сравнится в привлекательности с Вашей Милостью. Только слепец может верить в обратное, а Даарио Нахарис отнюдь не слепой.
Нет, подумала она. Его глаза тёмно-синие, почти пурпурные, и его золотые зубы блестят, когда он мне улыбается.
Сэр Барристан был уверен, что он вернётся. Дени оставалось только молиться, что он был прав.
Купание поможет мне успокоиться. Она прошла босиком через траву к её бассейну на террасе. Вода была прохладной, тело покрылось гусиной кожей. Маленькая рыбка пощипывала её руки и ноги. Дени закрыла глаза и заскользила по воде.
Лёгкий шелест заставил её открыть глаза снова. Она села с мягким всплеском.
- Миссандея? – позвала она. – Ирри? Чхику?
- Они спят, - пришёл ответ.
Под хурмой стояла женщина, одетая в длинный балахон с капюшоном. Под капюшоном её лицо казалось твёрдым и блестящим. На ней маска, узнала Дени, покрытая тёмно-красным лаком.
- Куэйта? Я сплю? – Она ущипнула себя за ухо и вздрогнула от боли. – Ты снилась мне на «Балерионе», когда мы впервые прибыли в Астапор.
- Ты не спишь. Ни сейчас, ни тогда.
- Что ты здесь делаешь? Как ты прошла через мою стражу?
- Я пришла другим путём. Твои стражники не могли меня заметить.
- Ты здесь?
- Нет. Слушай меня, Дейенерис Таргариен. Стеклянные свечи зажглись. Скоро придёт бледная кобыла, а за ней иные. Кракен и тёмное пламя, лев и грифон, сын солнца и игрушечный дракон. Не доверяй никому из них. Помни Бессмертных. Остерегайся надушенного сенешаля.
- Резнак? Почему я должна его бояться? – Дени поднялась в бассейне. Вода струилась вниз по её ногам, и гусиная кожа покрыла руки на холодном ночном воздухе. – Если ты хочешь предостеречь меня, выражайся яснее. Чего ты хочешь от меня, Куэйта?
Лунный свет блеснул в глазах женщины.
- Указать тебе путь.
- Я помню дорогу. Я пойду на север, чтобы попасть на юг, отправлюсь на восток, чтобы идти на запад, вернусь назад, чтобы оказаться впереди. И чтобы прикоснуться к свету, я должна пройти под тенью. – Она выжала воду из своих серебристых волос. – Меня уже тошнит от загадок. В Кварте я была нищей, но здесь я – королева. И я приказываю тебе…
- Дейенерис. Помни Бессмертных. Помни, кто ты.
- Кровь дракона. – Но мои драконы ревут во тьме. – Я помню Бессмертных. Дитя трёх, называли они меня. Они обещали мне трёх наездников, три пожара и три измены. Одна за кровь, вторая – за золото и третья…
- Ваша Милость? – Миссандея стояла в дверях спальни королевы с фонарём в руке. – С кем вы говорите?
Дени оглянулась в сторону хурмы. Там было пусто. Ни балахона, ни лакированой маски, ни Куэйты.
Комментариев нет:
Отправить комментарий